— Мне тоже, — сказала Гренна.

Арн протянул ей руку.

— Тогда не будем тратить время попусту, — предложил он. — Охотимся вместе.

Она радостно рассмеялась.

Вместе с колонной следующих за ними разбойников Арн и Гренна подошли к лесу и тут же затерялись среди густых ветвей.

Я проводил их взглядом.

— Подведите ко мне рабыню Тину, — распорядился я.

Через секунду передо мной уже стояла Тина, в белой шерстяной тунике и с моим ошейником на шее.

— Из этой экспедиции я увожу достаточно рабынь, — сказал я ей, — и мои матросы тоже.

— Рабынь никогда не бывает слишком много, — пробормотала девушка. Голова ее была низко опущена.

— В Лидиус тебе возвращаться нельзя, — продолжал я. — Там ты будешь вести существование обычной рабыни.

В ее поднятых на меня глазах промелькнуло непонимание. То же выражение застыло и на лице Туруса, стоящего у нее за спиной со своим неизменным браслетом на руке.

— А вот в Порт-Каре, — сказал я, — есть каста воров. Это единственный город, где официально существует такая каста.

Тина боялась поверить в то, к чему я клонил.

— Думаю, для тебя не составит большого труда быть принятой в эту касту, — закончил я свою мысль.

Она захлопала в ладоши.

— Я видела их клеймо! — радостно воскликнула девушка. — Оно такое красивое!

Ну, что ты с ней сделаешь? Женщина во всех обстоятельствах остается женщиной.

Она, конечно, имела в виду крохотное клеймо в виде трезубца, выжигаемое на лице над правой щекой.

Я усмехнулся.

— Сними с нее ошейник, — сказал я Турноку.

Верный помощник поспешил выполнить приятное для него поручение. Тина вся светилась от радости.

— А тебя, Турус, я увижу в Порт-Каре? — тут же тревожно спросила она.

— Конечно, — не скрывая удовольствия ответил молодой матрос.

— Знаешь, я бы даже не слишком возражала против того, чтобы стать твоей рабыней, — призналась она.

— Ты заслужила свою свободу, — сказал матрос. Он протянул руку к складкам ее одежды и извлек из их недр снятый маленькой воровкой у него с запястья браслет.

Тина надула губки, но тут же рассмеялась.

— Твой кошелек! — весело крикнула она и, бросив оторопевшему молодому матросу только что извлеченный у него из-за пояса кошель, побежала к вытащенному на берег баркасу, на котором нам предстояло возвращаться на «Терсефору».

Матрос кинулся было ее преследовать, но уже через несколько шагов отказался от этой бесполезной затеи. Он наклонился, набрал пригоршню мелких камешков и бросил их вслед девушке. Камешки забарабанили ей по спине.

— Ну, я тебя еще встречу в Порт-Каре! — с наигранной суровостью пообещал он.

— Обязательно встретишь, — не стала спорить она. — И тогда уж берегись!

Последнее предупреждение, казалось, придало сил молодому матросу. Увидев его, со всех ног бегущего к баркасу, Тина испуганно взвизгнула и бросилась в воду. Не добегая до баркаса, Турус тоже исчез в волнах и через считанные мгновения снова показался над поверхностью воды, сжимая в объятиях вырывающуюся девушку. Вскоре ему, очевидно, надоело сдерживать ее отчаянное сопротивление, и он пару раз окунул ее в воду. Затем, все так же держа девушку за волосы, повел ее, присмиревшую, к берегу. Здесь он бросил девушку на песок, повалился на нее сверху и осыпал ее лицо поцелуями. До нас то и дело доносился их веселый смех, сопровождавший каждую попытку маленькой воровки дотянуться до браслета или кошелька молодого матроса.

Мои воины и охотники Марленуса, наблюдавшие за поединком, вторили им дружными взрывами хохота. Думаю, маленькая, изящная Тина и молодой обаятельный Турус еще не раз увидятся в Порт-Каре, и встречи их будут отнюдь не случайными.

Мы с Марленусом оставили молодых людей и вернулись к своим делам.

— Я хочу получить эту женщину, — сказал Марленус, указывая на стоящую на коленях Миру.

— Пожалуйста, хозяин, не отдавайте меня ему! — обращаясь ко мне, взмолилась разбойница.

— Она предала меня, — пояснил великий убар. — Ее следует проучить.

— Хорошо, — согласился я. — Она ваша.

Марленус взял оцепеневшую от ужаса разбойницу за волосы и отшвырнул ее в сторону, туда, где уже лежала на песке, ожидая своей участи, бывшая предводительница женщин-пантер — Хура.

Вскоре им обеим предстоит длительное путешествие в Ар. Они будут идти прикованными к седлу тарлариона, на котором торжественно въедет в свой город вернувшийся с победой великий убар. Позднее, облаченные в прозрачные шелка, с колокольчиками на щиколотках, они станут прислуживать и всячески развлекать великого убара в Садах Удовольствий: подавать ему фрукты и вино, услаждать его слух своим пением, а его глаза — своими танцами. Они будут служить ему великолепным напоминанием об этой экспедиции в северные леса, из которой он, как всегда, вернулся окрыленный славой и успехом. Интересно, рассказывая об этом походе своим сотрапезникам, упомянет ли убар хоть словом о Боске из Порт-Кара? Не думаю. Подобная откровенность значительно преуменьшит славу, выпавшую на долю самого великого убара. Ведь он всегда остается победителем. И по-другому быть не может.

Не то что я, неспособный пошевелить даже пальцем онемевшей руки или ноги. Я с особой остротой ощутил сырость дующего с моря пронизывающего ветра.

— А эти люди, — продолжал тем временем Марленус, указывая на Саруса и его воинов, — должны быть доставлены в Ар и подвергнуты публичному наказанию.

— Нет, — ответил я.

Над берегом воцарилась мертвая тишина.

— Это мои пленники, — сказал я. — Их захватил я сам и мои матросы.

— Но я хочу забрать их себе! — сказал Марленус.

— Нет, — повторил я.

— Я хочу предать их публичной казни на стенах города, — пояснил Марленус. — Это будет ответом Ара на происки Чембара с Тироса.

— В данной ситуации ответ Тиросу должен давать не Ар, а я сам, — сказал я.

Мы посмотрели друг на друга.

— Хорошо, — сказал наконец Марленус. — Ответ Тиросу — за тобой.

Я перевел взгляд на Саруса. Закованный в цепи, он не спускал с меня удивленных глаз.

Он все потерял в этой экспедиции. Так же как и я. Мы оба потерпели поражение.

— Освободите их, — приказал я.

— Нет! — воскликнул Марленус.

Сарус и его воины остолбенели от неожиданности.

— Верните им оружие, — продолжал я, — и дайте продовольствия и лекарств. Им предстоит долгий и опасный путь. Помогите им перевязать раненых.