Да, признался себе Тайлер, Дэвид был прав. Именно поэтому он продолжал стоять на своем, рискуя вызвать гнев Софии. Она терпеть не могла, когда ею командовали. Терпеть не могла, когда ей давали советы. И особенно злилась, когда эти советы оказывались правильными, думал он, упаковывая ее мини-кабинет.

— Что это ты делаешь, черт побери?

Он поднял глаза. София стояла в дверях. От влажных после душа волос летели искры.

— Собираю твои вьюки, напарница. Мы выезжаем.

— Не смей трогать мои вещи! — Она подбежала, схватила портативный компьютер и прижала его к груди, как любимого ребенка. — Я никуда не еду. Остаюсь здесь.

— А я возвращаюсь в castello. Куда я, туда и ты. Назови причину, которая мешает тебе работать там.

— Их несколько.

— Перечисли.

Она еще плотнее прижала к себе компьютер.

— Мне нужно подумать.

— Пока будешь думать, собирай остальное.

— Я только что все распаковала.

— Тогда ты легко вспомнишь, где что лежит. — Логика Тая была железной. Он счел, что разговор окончен, и вышел из комнаты.

Это раздражало ее. Тайлер застал ее врасплох, не пришедшую в себя после бессонной ночи. И вызывало досаду, потому что она собиралась съездить на север и пару дней поработать вдали от castello.

Сознание того, что она сидит в машине, молчит и дуется, как ребенок, только подливало масла в огонь.

А довершало картину то, что Тай не обращал на нее никакого внимания.

— Мы будем ночевать в разных спальнях, — заявила она. — Пора положить конец этой стороне наших отношений.

— О'кей.

София хотела сказать что-то ядовитое, но небрежное согласие Тая заставило ее закрыть рот.

— О'кей, — выдавила она. — Чудесно.

— О'кей, чудесно. Знаешь, мы отстаем от итальянцев на несколько недель. Похоже, они уже заканчивают посадку новых растений. Вчера я говорил с одним работягой. Он сказал, что погода здесь стояла хорошая, за несколько недель не было ни одного заморозка и началось новое цветение. Если во время цветения не ударит мороз, завязывание пройдет нормально. То есть превращение цветов в ягоды.

— Я знаю, что такое завязывание, — сквозь зубы ответила София.

— Это я так, чтобы поддержать разговор.

Он свернул с шоссе и поехал между невысокими холмами.

— Красивые места. Я не был здесь несколько лет. И никогда не видел их в начале весны.

София их видела, но почти забыла. Спокойная зелень холмов приятно контрастировала с разноцветными домиками; вдоль склонов тянулись аккуратные длинные ряды. Поля подсолнечника ждали лета, далекие горы отбрасывали тень на голубое небо.

О многолюдных Венеции и Милане здесь напоминали только шоссейные указатели. Тут упорно билось маленькое сердце Италии. Земля, напоенная дождем.

Местные виноградники, ее корни и судьба, были разбиты Чезаре Джамбелли, который посадил здесь свою первую лозу. «От простой мечты к великому плану, — думала она. — От скромного семейного предприятия до транснациональной империи».

И сейчас, когда эта империя оказалась под угрозой, она, София, сделает все, чтобы защитить ее.

Она видела винодельню — первоначальное здание и многочисленные пристройки к нему. Фундамент этой винодельни заложил ее прапрадед. Потом сын расширил ее, а остальное достроила дочь сына. «В один прекрасный день я займу ее место», — подумала София.

Полями, раскинувшимися во все стороны, правил castello, стоявший на вершине холма. Величественный и изящный, с фасадом, украшенным колоннами, с рядами балконов, с высокими стрельчатыми окнами, он казался ожившим заветом предков.

Тайлер остановил машину перед домом. На деревьях, росших вокруг дома, уже проклюнулись почки.

— Потрясающее место, — просто сказал он и вылез из машины.

София, не торопясь, последовала его примеру, вдохнула в себя свежий, напоенный запахом первой зелени воздух и залюбовалась открывшимся ей видом. Стены, покрытые декоративной мозаикой, обвивал дикий виноград. Пышно цвела старая груша; лепестки летели по ветру, как снег. Внезапно София вспомнила вкус его плодов, простой и сладкий, и то, как по ее подбородку тек сок, когда она с матерью шла вдоль рядов виноградника.

— Ты хотел, чтобы я это почувствовала… — сказала она Таю, стоявшему по другую сторону машины. — Неужели ты всерьез думал, что я ничего не чувствую? — Она прижала к сердцу кулак. — Или не чувствовала раньше?

— Софи… — дружеским тоном сказал он, опершись о капот. — Я знаю, что ты умеешь чувствовать. Но тревоги могли заставить тебя кое-что забыть. Во всяком случае, сейчас. Слишком трудно сосредоточиться. Теряется общая картина.

— Значит, ты вытащил меня из венецианского пентхауса, чтобы я увидела общую картину?

— В частности. Софи, настало время цветения. Что бы ни было, а растения цветут. Разве можно пропустить такое?

Тайлер подошел к багажнику и открыл его.

— Это что, метафора? — спросила София, присоединяясь к нему и доставая свой любимый компьютер.

— Послушай, я простой фермер. Откуда мне знать, что такое метафора?

— Ага, простой фермер. Поцелуй меня в задницу. — Она накинула на плечо ремень чемоданчика и потянулась за кейсом.

— Извини, но я больше не могу думать о твоей заднице. — Тай вынул свой чемодан и бросил недовольный взгляд на ее вещи. — Почему твой чемодан всегда вдвое больше моего и втрое тяжелее? Я крупнее тебя.

— Потому что я женщина. — Она опустила ресницы. — Наверно, я должна извиниться перед тобой.

— За что? — Он вынул ее чемодан. — На самом деле ты так не считаешь.

— Нет, считаю. Так что давай мириться. — Она открыла чемодан, вынула оттуда косметичку и неторопливо отошла в сторону.

Пилар открыла дверь. По крайней мере, на этот раз она ждала их.

— Детектив Клермонт, детектив Мейгир, спасибо за приезд. Она отошла в сторону, пропустила их и жестом пригласила в гостиную.

— Прекрасный день для поездки за город, — продолжила Пилар. — Но я знаю, как вы заняты. Поэтому прошу прощения за то, что отнимаю у вас время и доставляю лишние хлопоты.

Кофе и печенье были приготовлены заранее. Пока копы садились, Пилар стала накрывать на стол. Когда она отвернулась, Клермонт и Мейгир обменялись взглядами, и Морин пожала плечами.

— Чем мы можем быть вам полезны, госпожа Джамбелли?

— Я надеюсь, что вы подбодрите меня. Хотя знаю, что это не ваша работа. — Пилар передала им чашки. Мейгир удивило, что она запомнила их вкусы.

— И как, по-вашему, мы можем это сделать? — спросил. Клермонт.