Юлия Ловыгина

Блюз и мандарины

Глава 1. Вечернее

***

Растаял день под светом фонарей,

Размылись очертания домов,

На шепот экзотических морей

Похожи звуки спящих городов.

Ночной автобус, точно кашалот,

Задумчиво всплывает в темноте,

И кажется, что солнце не ушло,

Уснув у кашалота в животе.

Остановиться

Остановиться. Выдохнуть. Застыть.

Не чувствовать, не думать, не искать.

Забыть пароли, развести мосты.

Став облаком, в себя впитать закат

И спрятаться на глубине реки

Всего лишь фоном для блестящих рыб,

Смотреть, как разжигают рыбаки

От ветра задрожавшие костры.

И даже не пытаться разложить

По полочкам нахлынувшую грусть.

На сумерки секунды разделить,

Считать ракушки и в сетях уснуть.

Впитать рассвет. Найтись, но промолчать

О чем-то новом, пойманном на дне.

И только старый лодочный причал

Вздохнет, пообещав присниться мне.

Сумерки

Перебираю сумерки стихом,

Нащупываю пальцами ответ.

Луна, взобравшись на трубу верхом,

Загадочно мерцает в синеве.

Вечерний растекается покой

По улицам желаний и потерь,

Неспешно из тумана над рекой

Фигуры возникают в темноте.

В них каждый видит что-нибудь свое:

Художник — тень, фанфары — музыкант,

И кто-то разглядит, как самолет

С разбега покоряет облака.

А я смотрю во мгле на корабли,

Скользящие бесшумно над водой,

И высоко кружатся журавли,

Подбросив мне синицу на ладонь.

Вечер

Зависло солнце, морщит горизонт,

И я иду куда-то в середину.

Раскрыто небо, словно синий зонт,

И ветер льнет, подталкивая в спину.

Все мысли исчезают и слова,

Груз прошлого не давит, не калечит.

Скользит по рельсам старенький трамвай,

Развозит расставания и встречи.

А в небе разгорается закат,

В рябине недозрелой отражаясь,

И застывает время в облаках,

Остановить мгновенье соглашаясь.

***

Растворяется день в бокале,

обнуляется бег часов,

а в окне мне луна мигает

и желает спокойных снов.

Только что-то опять не спится,

и вино на губах горчит.

Тоже надо бы обнулиться,

а не память будить в ночи.

Исчезают однажды шрамы

и бессмысленно их искать,

ночь в прицеле оконной рамы

будет медленно умирать.

Я допью тишину до истин,

растворенных на самом дне,

и лохматой сирени кисти

буду новыми в новом дне.

Вечернее

На крыши опустились облака,

И небо льнет к земле, забыв о звездах.

Приходит вечер в дом издалека,

Приносит куль воспоминаний пестрых.

И мысли не боятся простоты,

И с дерева слетевший лист осенний

Покажется не знаком пустоты,

А важной частью плана по спасенью.

Глава 2. Измерение

Неровное

«Идет бычок…»

А.Барто

«Начать бы сначала, да воз-

растревоженных дум, тем…

Мысль — якорь, вцепившийся в риф-

мучительных теорем», -

Вздыхает бычок, смотрит на-

заданный луч — на доску.

Из новых досок строит мост-

кидает рифмы в строку.

Ананас

Все сказано до нас, минуя нас,

В прошедших или параллельных жизнях.

Тонул в шампанском спелый ананас,

И белоснежный цвет роняла вишня.

Но хочется попробовать самой,

Чужому опыту, как водится, не веря,

Брести по жизни с маленькой сумой,

Искать дороги, броды или двери,

И находить то радость, то печаль,

Старательно хранить, как драгоценность,

И, поправляя ношу на плечах,

В стихах ночных осмыслить современность.

Как будто мир создался лишь сейчас,

В нем можно все, как самым первым людям,

И солнце, словно сочный ананас,

Разрезанный на ярко-синем блюде,

Бездумно погружается в бокал,

Послушное художника причуде,

В саду вишневом, где от лепестка

Зависит все, что будет и не будет.

Полынь

Степь расстелется, ночь расплещется

И подвесит медь полумесяца.

Будут змеи снов заползать в дома,

Через щель в душе проникать туман,

Будет волчий клык чью-то слабость рвать,

Под лихим кустом, за ухмылкой рва.

Час полуночный как полынь цветет,

Горечь девичья из стеблей течет.

И не спрятаться и не выбраться,

В темноте реки не видать лица.

Все хорошие, если свет да тишь,

Кто вокруг тебя — разве разглядишь.

Только ночью враг не таит оскал,

За его хребтом ждет свой час шакал.

Вот почти настиг взгляд из темноты,

И пора узнать, кто же ночью ты.

Ин-Янь

День моего сурка -

сложен он или прост?

Юный опять закат

сквозь синеву пророс.

Старых мелодий связь -

отблеск минувших дней,

Дворника не боясь,

первый слетает снег.

Стрелки секундной бег

вновь замыкает круг,

Ночью был город бел,

но почернел к утру.

Клавиши двух цветов

новый рождают блюз,

Мягко вплетая «до»

в пьесы осенней грусть.

Сброшенная листва,

небо теперь видней.

Просто струну порвать,

а натянуть трудней.

Не ощутить в руках

ветер, который стих.

Ночь моего сурка –

в грусти расслышать стих.

Измерение

Разбить стихами тишину

Не удалось.

Не получается заснуть -

Все вкривь и вкось.

Из крана капает вода -

Долбит висок,

И так же капают года -

По дню в песок.

Воспоминания скользят,

Сгущают грусть.

Мир в измерении дождя

Размыт и пуст.

Ночной свет

В дали уползают поезда,

Высота находит самолеты,

Светятся ночные города,

Ищут путь домой автопилоты.

Что-то возникает в темноте,

Расползаясь над землей туманом,

Чертят рыбы знаки на воде,

Реки шепчут тайны океанам,

Кружатся ночные мотыльки

Над рукой уснувшего поэта.

Вспыхивают в небе огоньки.

Мир парит в лучах ночного света.

Сиреневое

Мне снился сиреневый сон –

Под летнего солнца лучами

Гуляет сиреневый слон

И машет большими ушами.

Сиренево манит река,

И я откликаюсь с разбега.

Качают волной облака

Сиреневого человека.

Глава 3. Город

Дождь

Бирюза проникает сквозь серые низкие тучи.

Оказалось, что птицы тревожились в небе к дождю,

И мелодию ливня нагревшийся воздух разучит,

Убавляя звучащий в рассветном тумане ноктюрн.

Замедляя шаги, на мосту остановится кто-то,

Выпадая из общего ритма мелькания ног,

И услышит, как плачет вверху саксофон небосвода,

Растворяя слезами нависший над городом смог.

Смог

Я знаю, как город болеет от плотного смога,

Как небо становится серым, а солнце — скупым.

Застанет врасплох принесенная ветром тревога,

Окутает, словно откашлянный трубами дым.

Покажется в сизом тумане — потеряно что-то.

Быть может, мечта, а быть может — затертый медяк.

Я что-то ищу за ближайшим крутым поворотом,

И город, не любящий смог, понимает меня.

Аэропорт

Над взлетным полем облака

На север хмурый ветер тащит.

Почти ненужное «пока»,

Почти неслышное «удачи».

Как птица пойманная, взгляд

Застынет