Война миров. Том 1

Глава 1

«Возрадуйтесь, смертные, ибо к вам пришла Система! Пять миров слились в один, дабы дать вам Императора…»

— А мне говорили, что смотреть новости по телевизору вредно для психики, — на чистом автомате смахнул я надпись перед ошеломленными глазами.

Хреновое настроение испортилось ещё сильнее. Всему виной, уверен, этот бесполезный ящик! Снять его к чертям, чтобы даже идеи не появилось ещё раз его включить!

Едва я оторвал плазму от стены, как из распахнутого окна донеслись крики противной соседки по лестничной клетке. Наглая бабка безумно бесит своими придирками. Ей всё не так, всё не то. Не успеваю в квартиру зайти, как она начинает доставать меня тем, что тут шумит музыка, орёт телевизор, громко шумит вода из крана…

— Ирод окаянный, ты что творишь?! — кричит бабка, после чего в окно долетают странные звуки, похожие на удар двух деревяшек друг о друга.

Плазму поставить некуда, а посмотреть интересно, что же там такое происходит. Подхожу к подоконнику, опираю на него телевизор и выглядываю в окно.

Картина нереальная. Около подъезда стоит та самая Никифоровна вместе с каким-то огромным мужиком. Старая карга, вечно ноющая по поводу сдавшего здоровья, умудрилась не только выпрямиться! Своей деревянной клюкой заправски парирует удары дубинки, которой ей пытается приласкать незнакомый мужик.

— Слышь, урод, отвали от бабки! — кричу я.

Эффекта ноль. Такое чувство, что тот меня даже не услышал. Зато старуха подняла голову вверх, что оказалось критической ошибкой. Резкий выпад нападающего — дубинка врезается в некогда шикарный бюст бабки, отбрасывая её прямо под мои окна.

«Так, слов тут недостаточно, он же её сейчас прибьёт!»

Да, я эту тварь ненавижу всей душой, но никто не смеет обижать мою соседку кроме меня! Ну и остальных жителей этого подъезда! Это наша личная война, нечего в неё лезть! Ну и убивать её — перебор. Отпиздить — с большим удовольствием, но мужик явно планирует пробить ей голову.

Решение пришло моментально. Ненавистный телевизор, который стал причиной нервных срывов миллионов телезрителей, чуть ли не сам прыгнул в руки. Размахиваться не надо, техника и так нормальную скорость наберёт, падая с восьмого этажа. Главное — прицелиться…

Край плазмы падает ровно на темечко мужику. Перед глазами опять появляются какие-то буквы, но я чисто инстинктивно смахиваю их в сторону. Бегу в прихожую, напяливаю кроссовки и спускаюсь вниз, перепрыгивая по пять ступенек кряду на обшарпанной лестнице.

«Можно ли будет отмазаться тем, что после выпуска дневных новостей я перешёл в состояние аффекта, из-за чего и выбросил телевизор из окна?», прокручивается единственная идея в моей голове. В тюрьму совсем не хочется, я слишком молод для этого. Вот только убийство вряд ли даст мне шансов остаться на свободе.

С другой стороны, актёр я неплохой, перед глазами реально текст появляется. Сойти за дурака, на пару лет уйти в дурку и выйти новым человеком… Да, так и надо будет делать!

— Где эта старая карга? — вылетаю из подъезда, чуть было не сбив какую-то женщину лет сорока. Где-то я её уже видел, вот только не могу вспомнить, где. Очередная соседка по подъезду, походу.

Не успел я глянуть на состояние своего телевизора, как в спину прилетает неслабый удар тростью.

— Я тебе покажу, карга старая! — заявляет женщина, заставляя меня обернуться и внимательно на неё посмотреть.

Как-то так незаметно получилось, что я вышел из того возраста, когда считал женщин за тридцать старыми бабками. Возраст, знаете ли, на чистом автомате и не такое происходит. Итак, раньше отметил, что ей лет сорок, причем выглядит она очень даже неплохо, пусть на ней нет даже малейших следов макияжа. Да и одежда уж больно смахивает на то, что любит носить моя…

— Твою мать, — ошеломлённо выдыхаю я.

Над головой женщины проявляются буквы и цифры, которые складываются в слова: «Никифоровна. 2 уровень».

— Что со мной, Серёжа?

Соседка заметила мой ошалелый вид и абсолютно верно его интерпретировала, приняв его на свой счёт. Из моей головы каким-то образом вылетели все мысли о том, что я только что убил человека.

Чувствую, что двух лет в дурке мне не хватит. Пора задумываться о том, чтобы прописаться там на постоянной основе. Боюсь, что такое мне уже не развидеть.

Никифоровна потянулась за своей сумочкой и замерла, уставившись на тыльную часть ладони. Гладкая кожа на том месте, где должны проступать вены и возрастная дряблость. Её пальцы задрожали, ноги начали подкашиваться.

Едва успел подхватить её, совершенно случайно мазанув рукой по упругой груди. Старая карга даже лифчики не носила, зато теперь можно оценить, что в молодости она была с огоньком и очень даже подтянутой.

Усадил бывшую старушку на лавочку и во второй раз решил посмотреть на то, что мой телевизор сотворил с бедным мужиком. Вот какие тут могли у меня появиться вопросы? Ожидал увидеть самого обычного человека, а перед глазами лежит непонятно что.

Начать можно с того, что из него вытекла немаленькая лужа зелёной крови. Одет он в какую-то непонятную кожаную безрукавку очень грубого пошива. Точно такая же поделка и на его ногах. Вместо адекватной обуви — кожа какого-то животного мехом внутрь, вижу, как серебряные шерстинки пробиваются наружу. Даже смерть не заставила его выпустить из ладони огромную шипастую дубину.

«Да уж, не зря говорят, что адреналин может сотворить с человеком что-то невероятное», вспомнил недавнюю картинку, в которой бабка обычной клюкой умудрялась держать оборону от этого мускулистого монстра.

— Орка. Она держала оборону от орка, — произнёс я вслух, пытаясь проверить, как оно воспримется.

Чужеродно, непривычно, но данная фраза отторжения не вызвала. Ну а как ещё назвать крупного зелёного мужика с торчащими из пасти четырьмя клыками? Только орком, иначе никак.

— А-а-а-а-а! — раздался панический крик из подъезда.

Очнулся в тот момент, когда изо всех сил пытался выдернуть дубинку из лап мёртвой твари. Тут творится что-то совсем странное, нужно иметь хотя бы такое оружие. Телевизором уже не швырнёшься, он развалился на несколько частей. Одноразовый вышел снаряд.

«Да и дорогущий, твою мать», вспомнил, как отдал за него целую зарплату и немного пригорюнился.

Повторившийся вопль, который стал намного громче и