Автобус устало подкатил к остановке, шумно выдохнул, выплеснув горстку пассажиров, вздохнул и с неохотой, кряхтя, покатил дальше. Вышедшие тут же рассыпались как горошинки, чему в немалой степени способствовал начавшийся дождик. Порыв не по-летнему холодного ветра бросил в лицо пригоршню брызг, и Сэм Кворри поморщился и поднял воротник. Ну и погодка! И это в июле! Черт возьми, куда катится мир? Он огляделся и, не обнаружив ничего подозрительного, направился в парк.

Асфальтовые дорожки уже потемнели от дождя, с листьев капало, беседки и аттракционы опустели, и лишь у входа в павильон с игровыми автоматами уныло топтался мальчуган лет десяти-двенадцати.

Нечего сказать, прекрасное место для встречи, подумал Сэм, поворачивая к колесу обозрения, возле которого ему и назначил встречу Ричард Дженкинсон.

– Где же ты, Ричард? – прошептал он, нетерпеливо оглядываясь. – Где же ты, черт бы тебя побрал?!

Место встречи выбрал именно Дженкинсон, настаивавший на абсолютной конфиденциальности. Сэм с куда большим удовольствием посидел бы сейчас в каком-нибудь кафе за чашкой кофе, но, когда имеешь дело с людьми калибра Ричарда, выбирать не приходится. Дженкинсон был одним из виднейших политиков Саутгейта и основным кандидатом на предстоящих выборах мэра.

Шаги за спиной заставили Сэма обернуться. Идущий по дорожке мужчина прикрывался зонтиком, но его выдавала походка – именно из-за нее Берни Роллинг и получил в свое время прозвище Фламинго. Еще два года назад они служили в полицейском управлении Саутгейта, но потом пути их разошлись: Берни возглавил службу безопасности Дженкинсона, Сэм же решил искать счастья на поприще частного детектива. Несмотря на общее прошлое, симпатии друг к другу бывшие коллеги не питали, хотя и особенной враждебности не испытывали.

– Ты уже здесь? – Роллинг картинно развернул руками, но нужного эффекта не достиг – порыв ветра едва не вырвал зонтик. – Насколько я помню, в былые времена ты пунктуальностью не отличался.

Сэму было не до пикировки.

– Где шеф? – хмуро спросил он.

– Сейчас подойдет. – Роллинг наклонился как бы для того, чтобы завязать шнурок, и повертел головой. И снова получилось смешно, потому что зонтик полностью блокировал подходы с западной стороны. – Ты проверился?

– Да. Справку от дерматолога показать?

– Все шутишь? Ну-ну. – Роллинг выпрямился. – Посмотрю, будет ли у тебя настроение шутить через пару недель.

– А что такое? Дженкинсон собирается отправить меня в Иран? Или к афганским талибам? – ухмыльнулся Сэм. – Надо было предупредить заранее, я бы прикупил «узи» и пару фунтов пластита.

– Спасать мир тебе еще рано.

– Так что за дело? – уже серьезно спросил Сэм. – Ты в курсе?

Роллинг пожал плечами.

– Не на все сто. Ты же знаешь… – Он посмотрел на часы, удовлетворенно кивнул и сложил зонтик.

Учитывая, что дождь еще не прекратился, Сэм решил, что Берни подает условленный знак. Так оно и было – через несколько секунд на дорожке появился человек в сером плаще с поднятым воротником и надвинутой на глаза шляпе.

– Ну, ребята, вы даете, – вздохнул Сэм. – Вам бы в шпионов играть.

– Давай без острот. Иди в кабинку. – Роллинг кивнул в сторону колеса обозрения. – Номер шесть.

– А если она занята?

– Запасная девятая, – совершенно серьезно ответил Роллинг.

Через минуту на скамеечку рядом с Сэмом опустился Дженкинсон.

– Извини, что вытащил тебя в такую погоду, – сказал он, протягивая руку. – Все в порядке?

– Как всегда.

– Вот и отлично. – Дженкинсон вздохнул. – А у меня не очень. Поэтому тебе и позвонил. Ты как сейчас? Свободен?

– Есть одно, но им может заняться и Крист. – Крист Норвуд был деловым партнером Сэма, но в силу неопытности – ему не исполнилось и двадцати – занимался пока главным образом бумажной стороной бизнеса.

– Это хорошо. – Дженкинсон замолчал, глядя в пол под ногами.

Сэм его не торопил. Они знали друг друга много лет. Когда-то Ричард и отец Сэма, Дрейк Кворри, вместе работали в одной адвокатской конторе и были друзьями. Потом один ушел в политику, а другой в отставку. К сожалению, порадоваться спокойной жизни Дрейку довелось недолго: три года назад он и его жена, Хелен, утонули во время рыбалки на одном из шотландских озер. Сэм к тому времени уже работал в полиции. Смерть родителей глубоко потрясла его, что сказалось на отношениях с начальством, и еще через год он решил сделать крутой поворот и уволился со службы. Именно Ричард Дженкинсон помог ему на первых порах деньгами и советом, а потом время от времени подбрасывал неплохие заказы. – У меня к тебе довольно необычная просьба. Даже не знаю, с чего начать…

– Это не важно. Можно и с начала, и с конца, и с середины. Как вам удобнее.

– Хорошо. – Дженкинсон еще немного помолчал, откашлялся и заговорил, негромко и неторопливо. – Двадцать три года назад мы с твоим отцом работали в адвокатской конторе Бернинга. Бернинг к тому времени от дел практически отошел, так что весь воз тянули мы с Дрейком. Однажды ко мне обратилась женщина, ливанка, и попросила помочь получить разрешение на жительство в Великобритании. Обещала хорошо заплатить, намекала, что готова на многое, и так далее. В общем, вполне заурядная история. Я попытался что-то сделать, но наткнулся на стену. Тогда ситуация была другой, а обходить законы я не умел. Наши отношения продолжались около месяца, но в конце концов я вынужден был заявить, что, к сожалению, ничем не могу ей помочь. Больше мы не виделись.

– Вы занимались ее делом один? Она не обращалась к кому-то еще?

Дженкинсон пожал плечами.

– Если ты имеешь в виду своего отца, то скажу тебе так: я ему о ней не рассказывал. Обращалась ли она в другие фирмы, не знаю.

– Хорошо, что было дальше? – Сэм выглянул из-под козырька – дождь прекратился и небо уже прояснилось. Неподалеку расхаживал Роллинг. – Насколько я понимаю, этим дело не закончилось.

– Тогда – закончилось. – Дженкинсон вздохнул. – Я не слышал о ней двадцать два года. Но две недели назад получил письмо…

– Оно у вас с собой? – перебил его Сэм. – Вы его не выбросили?

– Конечно нет! – Дженкинсон похлопал по черному кейсу. – Все здесь. Я же понимаю…

– Продолжайте.

– В письме говорилось о том, что двадцать три года назад я совершил подлость и что теперь пришло время рассчитаться за грехи прошлого. Мне предъявили ультиматум: выплатить двести двадцать тысяч фунтов в течение двух недель. В противном случае весь город и вся страна узнают, какой я мерзавец и негодяй.

– И в чем же ваши грехи?