Дождь бил в ветровое стекло третий час подряд, и Саманте казалось, что так было всегда и так будет всегда, что она попала в какую-то временную ловушку и кружит по бесконечной петле. Часы на панели показывали восьмой час вечера. Не так уж и поздно для апреля, если бы не эта внезапная перемена погоды. Еще в полдень, когда она пересекала границу штата, в небе сияло солнышко, ветерок приятно охлаждал лицо, и ее могучий «вольво» проглатывал мили, как изголодавшийся пес сосиски. Саманта планировала, что к семи доберется до Денвера, снимет номер в мотеле, примет душ, поужинает и завалится спать, чтобы продолжить путь уже завтра, часов в шесть утра. Дорога оптимистов не любит, говаривал ее отец, водитель-дальнобойщик, два года назад сменивший баранку на тихую спокойную, но, к сожалению, низкооплачиваемую работу в офисе.

Саманта вздохнула. Пожалуй, именно тогда, два года назад, их упорядоченная жизнь дала трещину. Семья из шести человек просто не могла существовать на одну зарплату. Сначала мать, вспомнив, что училась когда-то на швею, пошла подрабатывать на местную фабрику.

Потом старший брат Саманты, Грэм, закончив школу, уехал с приятелем во Флориду. В финансовом смысле стало легче, но моральная обстановка изменилась к худшему. Родители приходили с работы усталые и раздражительные, их настроение передавалось трем дочерям, и дом превращался либо в арену бессмысленных ссор, либо в некое подобие общежития, где каждый укрывался в своей комнате. Саманта уже тогда решила, что после окончания школы не останется в доме даже лишнего дня. Задержаться пришлось гораздо дольше по весьма уважительной причине — в путешествие едва ли не через всю Америку с пустым кошельком не отправишься.

Впереди мелькнули огни фар. Саманта сбросила газ и уже через пару секунд увидела стоявший на обочине «форд» и возле него женщину с вытянутой рукой. Вот же не повезло бедняжке — застрять в такую погоду! Она остановилась, выключила двигатель и, схватив лежавший на пассажирском сиденье зонтик, вылезла под дождь.

— Вам помочь? — Саманта посмотрела влево-вправо и, убедившись, что автострада пуста, перебежала через дорогу. — Что случилось?

Женщина — при ближайшем рассмотрении она оказалась довольно привлекательной брюнеткой лет двадцати семи — беспомощно пожала плечами.

— Я не знаю.

Она просто взяла и остановилась.

— Вам куда? — спросила Саманта.

— В Оклахому.

— Далековато. Давайте попробуем вернуть ее к жизни, а если не получится… — Саманта задумалась. — Я могла бы подбросить вас до ближайшей заправки. Вызовете техпомощь, а там уже будет видно. До мотеля, если верить карте, миль восемнадцать-двадцать. Ну, что?

Брюнетка кивнула.

— Других вариантов у меня нет. Сотовый здесь не принимает, так что придется воспользоваться вашим предложением.

— Вот и отлично. Но сначала давайте посмотрим, в чем дело.

— Конечно-конечно, — засуетилась незнакомка. — Только я в этом ничего не понимаю и…

— Ничего. — Саманта направилась к левой передней дверце. — У меня отец работал дальнобойщиком, так что кое-чему он меня научил. Перво-наперво проверим, есть ли бензин. — Она проскользнула на водительское сиденье. Брюнетка, обежав автомобиль спереди, села рядом. — Но сначала давайте познакомимся — меня зовут…

Договорить она не успела, потому что сзади кто-то вдруг схватил ее за плечи, а брюнетка быстрым жестом прижала к лицу смоченный чем-то пахучим носовой платок.

— Эй, что вы делаете?! — вскрикнула Саманта и попыталась задержать дыхание, но легкие требовали воздуха. В последний момент, перед тем, как полететь в черное безмолвие, ей вспомнились слова отца: «В дороге смотри в оба».

В голове закружилось, из глаз брызнули слезы. Она поперхнулась, закашлялась, сделала еще вдох, и хлынувший в легкие густой, насыщенный воздух будто выжег все чувства и ощущения, лишив даже способности рассуждать.

Еще несколько глотков — и накатила эйфория. Закинув голову, она уставилась в небо, где кружило что-то большое и страшное.

Пятно разделилось. Два громадных птеродактиля медленно кружили в небе, высматривая добычу. Саманта понимала, что должна спрятаться, пока ее не заметили, но не могла даже пошевелиться.

Потом чудовища вдруг превратились в воздушные шары с веселыми рождественскими картинками. Куда они летят? Впрочем, ей не было до них никакого дела. Пусть летят или лопаются. Они ей не нужны. Ей вообще никто не нужен, потому что она и сама умеет летать. Сейчас поднимется в небо, догонит шары и помчится с ними наперегонки, туда, где вечное солнце и лето, где сбываются мечты…

В голове все смешалось — звуки и краски вертелись и кружились в хаотичном танце песчаной бури. Потом яркие полосы стали разделяться, распадаться на темные пятна и меркнуть. Голова раскалывалась от тупой, пульсирующей в висках боли. Саманта открыла глаза, но ее окружала полнейшая темнота.

Где я? Что со мной?

Она пошарила вокруг себя руками и наткнулась на что-то, напоминающее рулевое колесо.

Я в машине.

Если есть руль, то есть и приборная доска. Надо включить свет. Саманта прошлась пальцами по панели, нащупала переключатель, щелкнула… Вспыхнувшая под потолком лампочка осветила салон. Но только не ее «вольво», а какой-то другой, незнакомый. Она огляделась, заметила лежавший на соседнем сиденье платок и подняла его. От платка исходил запах эфира.

Эфир! Вот оно что! Ее усыпили!

— О, черт! — прошептала Саманта, вспоминая события минутной давности. Надо же быть такой идиоткой!

Она подняла руку, чтобы посмотреть на часы, но часы исчезли. Те, что на приборной панели, показывали девять.

Девять? Перед тем как остановиться, Саманта смотрела на часы, и тогда было без четверти семь. Неужели она пробыла без сознания почти два часа? Похоже, что да.

Дождь по-прежнему стучал по крыше, но уже не столь настойчиво, как раньше. Ветер стих. Если не считать стука капель, ее окружала полная тишина.

Надежда еще теплилась в сердце, и Саманта, толкнув дверцу, вышла на шоссе. Тьма. Дождь. И ничего больше. Ее автомобиль, разумеется, исчез. Вместе с документами, вещами и, самое главное, восемью тысячами долларов, собранными за счет строжайшей экономии за последний год. Теми самыми восемью тысячами, с которыми она собралась покорять Голливуд.

— Будьте вы прокляты! — с отчаянием прошептала она. Проехать через полстраны, миновать три штата, чтобы вот так, из-за собственной глупости, потерять все. А ведь до Калифорнии оставалось, по ее прикидкам, всего-то два дня пути.

Стихия, похоже, изливала последние запасы влаги, но стоять на пустынной трассе в мокром джемпере и без зонтика удовольствие не из самых больших. Пожалуй, лучше все-таки вернуться в чужой «форд». Может быть, эта развалюха все же заведется и ей удастся доползти если не до ближайшего городка, то хотя до ближайшей заправки. В кармане джинсов осталась сдача с сотенной, которой она расплатилась за обед в придорожной забегаловке. Главное — добраться до телефона и позвонить в полицию.