Римма Антонова

Кусимир. Дачные истории

В пути

В душном автомобильном салоне на заднем сиденье трясусь в переноске, которая давно стала тесна для меня. Ни растянуться, ни поиграть. Остаётся смиренно лежать, свернувшись калачиком, и истошным "Мяу" надоедать домочадцам.

Нет. Ну а на что они надеялись?! Взяли с утра, запихали в коробушку и кинули в машину. Вот куда им приспичило ехать в такую рань? Ещё и вытащили из уютного лежака. Да и игрушку мою, селёдку, забыли в квартире. Как же я без неё? Страшно!

— Мяу! — и никто не обращает внимания. Конечно, зачем на кота обращать внимание?! Как же мы долго едем. Лапки затекли. Мне бы выгнуться дугой, размять спинку, поточить немного коготочки. А меня никто не замечает!

Славка, похоже, вообще уснул, держа в руках маленькую модель синего автобуса из какого-то мультфильма. А мультфильмы он смотрит часто. То машины, то роботы, то коты дружат с собаками. Глупость какая!

Всем известно, что кот и собака дружить не могут. Я, когда подрос, мама пыталась щенка принести. Ух! И пришлось же этому ушастому устроить весёлую жизнь. И еду у него отбирал, и с лежака выгонял. А папа ещё гордо заявлял, что кот и собака обязательно привыкнут друг к другу и подружатся. А я не хотел к этому псу привыкать. И поэтому спать хозяевам не давал. Носился по квартире всю ночь, ронял вещи, играл с одеждой. А щенок выл от моей активности, боялся. Вот у мамы и сдали нервы. В итоге отдала щенка соседке. Ей как раз одиноко было. А мне вновь стало комфортно. Всё моё и никто не отнимает. И я радовался до сегодняшнего дня.

Всё же интересно, куда меня везут? В машине раздаются спокойные мелодии. Всё это так подозрительно. Надеюсь, они не надумали меня снова к ветеринару сводить. Если же надумали, то я им устрою такое шоу, что век не забудут. А то взяли привычку водить туда, где больно делают. Я после последнего раза три дня есть не мог, и бегать тоже.

— Мяу! — более требовательно выдаю я. И, похоже, мама начинает сдаваться.

Она тяжело вздохнула, обернулась назад и глянула в переноску. А там я большущими глазами нагло вопрошаю к ней с немым вопросом: «куда путь-то держим, господа?».

— Не, ну ты только глянь на него! — говорит вполголоса мама. — Кусимир наш, гипнотизировать меня пытается. — обращается к папе. — Как приедем на дачу, обустроимся, нужно будет помыть его.

— Зачем? — спрашивает папа, глядя строго на дорогу. — У него шерсть чернявая и так блестит. Зачем мыть? Сам себя вылижет.

— Вылизать то вылижет. Но иногда и купать его нужно, — не унимается мама.

А я не спорю. Люблю воду. Шерсть потом становится пушистая, свежая. Да и не боюсь водных процедур, в отличие от многих сородичей. А шерсть у меня и правда шикарная. Чёрная, блестящая. Правда, возле пузика и хвоста седоватый налёт. Но от этого я только краше становлюсь. Только вот что такое дача? Никак я не пойму.

Снова тишина и музыка на фоне. Песня странная: "лай-ла-лай". Будто собачья. Неприятная. Славка бы, что ли, проснулся. С ним хоть как-то дорога поинтересней будет. Он уже взрослый. Ему целых восемь лет. Закончил первый класс. Мама и папа его хвалили. Ещё ему в школе дали какую-то бумажку красивую. Мама долго любовалась ею и хвасталась перед соседями и родственниками. И я Славу люблю, и бумаг мне никаких для этого не нужно.

Он со мной играет. Бывало, придёт со школы, возьмёт фантик от конфетки, привяжет к ниточке и начинает меня ею дразнить. А охотничьи инстинкты не спрятать. Они всегда срабатывают вовремя. И тогда начинали мы с ним носиться по всей квартире.

Слава, бегая, заливался звонким хохотом. А у меня цель была лишь одна — поймать этот шустрый фантик. А когда мне это удавалось сделать, я его разрывал в клочья. Потому что нечего зверя дразнить. Я, между прочим, хищник. И даже мышей ловить могу. Правда, чаще всего мне лень. И не люблю их.

Но бывали дни, когда Слава приходил в плохом настроении со школы. Скидывал одежду, шёл к себе на кровать и падал на неё, громко всхлипывая в подушку. Тогда я в сторонке не оставался. Запрыгивал рядом и начинал сказку рассказывать, мурлыкая. А он ещё пуще реветь. Вот от этого мне грустно становилось. Тогда начинал бодаться мордочкой, чтобы Славка обратил внимание. Чтобы погладил по мягкой чёрной шерстке и немного отвлёкся от своих печалей. Требовалось немало времени, чтобы мой коварный план сработал.

Но когда мальчик проревётся, то всегда брал меня на руки, зарывался в шерсть лицом и гладил. Гладил бесконечно усердно, от ушей до самого кончика хвоста. А я радовался и наслаждался лаской. А потом ещё и слезы слизывал с щёк Славы. А он начинал смеяться. По-доброму тихо и мягко.

А вообще я очень ласку люблю. Обожаю, когда меня берут на руки или же садят на коленки, а потом гладят. Папа редко ласкал, а вот мама тискала часто. Но я и не против. Правда, когда начинают тискать незнакомые люди, мне это не нравится. Потому что они моего доверия не заслужили. А руки вечно тянут. Особенно мамины подружки или друзья Славы. Не люблю.

Машина остановилась. Мама повернулась и рукой дотянулась до Славки. Слегка потрясла его за плечо.

— Просыпайся, мы уже на месте.

— Мяу, — тут же вклиниваюсь я.

— Вон и Кусимир всю дорогу орёт, а ты дрыхнешь, хоть бы хны.

Славка что-то несвязное промычал, но глаза открыл, недовольно посмотрев на меня.

— Всё я слышал. Только понять не могу, чего Кусимиру не хватает. Взяли же его на отдых с собой, а он.

— Всё, всё. Вылазь! Позже будем рассуждать.

Они вылезли, оставив меня в машине. Значит, мы приехали на отдых. Это хорошо. Они меня и подобрали на улице тогда, когда приехали отдыхать. И дали необыкновенное имя — Кусимир, потому что я сразу же укусил Славку за палец. Он тогда впервые попробовал прикоснуться к моей шерстке, а