Творения Иннокентия, митрополита Московского

Книга первая

Введение

Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их. (Евр.13:7)

Обнародованная в 1883 году книга наша «Иннокентий Митрополит Московский и Коломенский» не только вызвала одобрение и сочувствие лиц, знавших и свято чтущих приснопамятного Святителя, но и обратила на себя лестное внимание гг. ученых в лице Императорской Академии Наук, удостоившей труд наш Уваровской премии.

Но какими бы достоинствами ни отличалась биография, она не может быть достаточною для воспроизведения жизни и трудов великого деятеля, если он не будет говорить сам за себя в собственных творениях. Тщательное их собрание должно составить необходимое приложение ко всякой биографии. Важный пробел в этом отношении мы вполне сознавали, выпуская в свет нашу книгу.

Граф Сергий Дмитриевич Шереметев, лично знавший покойного Высокопреосвященного Иннокентия и почитающий его память, пожелал восполнить этот пробел и в письме к нам из Тифлиса (от 7-го сентября 1884 г.) писал следующее: «Прочитал я здесь, в Журнале Министерства Народного Просвещения. статью профессора Минаева о книге вашей и порадовался. Но как ни хороша ваша книга, а все же неизбежным к ней дополнением должно служить издание трудов Иннокентия, его сочинений: Записки об островах Уналашкинского отдела, и проч., которые теперь редкость. Все это необходимо следует переиздать. Подумайте об этом и сообщите мне ваши соображения; я же, с своей стороны, весьма был бы счастлив чем либо быть полезным этому изданию».

Приняв с признательностью предложение графа Сергия Дмитриевича, мы не замедлили приступить к осуществлению нашей заветной мысли.

Нельзя удовлетвориться тем, что было издано в разное время еще при жизни Владыки и что теперь составляет библиографическую редкость; дорого все, что когда-либо выходило из-под пера его: не одни важные рукописи, но каждое письмо, каждая уцелевшая строка его сочинений имеют цену редкого приобретения. Но, разбросанное на пространстве от Камчатки и Алеутских островов до Петербурга и Москвы, могло ли все это уцелеть во всей полноте? Сам Владыка, в беседах с нами, не раз говаривал, что большая часть его произведѳний или потонула при беспрестанных плаваниях по морям и рекам, или сгорела. Многое же, как имеем основание полагать, затерялось, или сделалось достоянием неизвестных нам лиц. Нам приходится только глубоко сожалеть, что не можем назвать наше собрание полным. Но дорожим и тем, что нам удалось собрать после продолжительных и тщательных изысканий. Однако, выпуская в свет творения приснопамятного Святителя, мы не теряем надежды пополнять настоящее собрание теми произведениями его, какие могут быть отысканы.

Творения Высокопреосвященного Иннокентия настолько разнообразны и по содержанию, и по форме, и по объему, что мы сочли уместным распределить их по отделам так, чтобы каждая книга (которых предполагается выпустить до пяти, т. е. по одной книге в каждый год), представляла, по характеру содержания, нечто цельное. Этим распределением, конечно, нарушена хронологическая последовательность в издании творений почившего Владыки. Неудобство сие, однако же, устраняется отчасти тем, что о времени появления каждого произведения помещены в примечаниях указания. На первых страницах выпускаемой 1-й книги мы поместили автобиографическую записку Высокопреосвященного, озаглавленную: «Поправки к статье: Черты для будущей биографии». — Эта записка, в которой Высокопреосвященный с таким смирением и преданностью воле Божией говорит о себе и о своих миссионерских трудах, невольно напоминает своим характером послесловия древних списателей книжных, и потому может служить наилучшим введением к Собранию Творений Высокопреосвященного Иннокентия.

В заключение, считаем долгом принести нашу глубокую признательность досточтимому Епископу Якутскому и Вилюйскому, ныне Уфимскому и Мензелинскому, преосвященнейшему Дионисию за теплое сочувствие к нашему труду и за доставление нам многих писем Высокопреосвященного Иннокентия. Равным образом, приносим искреннюю признательность Бернгарду Васильевичу Струве (бывшему Якутскому Губернатору) и отцу протоиерею Александру Ивановичу Телегину, сделавшим посильный вклад в наше Собрание Творений Иннокентия.

Иван Барсуков.

Кусково.

18 июля 1885 г.

Книга первая

Автобиографическая записка[1]

Видел я эту статыо и в самом «Амуре», и видел, что в ней есть ошибки (впрочем, главную из них я относил к недосмотру типографии). Но я оставил это без всяких последствий, полагая, что статья эта умрет вместе с газетою. Но вышло не так. И потому теперь с моей стороны было бы даже непростительно не указать на эти ошибки.

1) В метрических книгах, хранящихся в Иркутской духовной консистории, точно, написано, что я родился 11 сентября (1797 г.). Но мне покойная мать моя сказывала, что я родился в день Адриана и Наталии, т. е. 26 августа; а этот день она очень хорошо помнила по некоторому достопримечательному в то время в нашем селе обстоятельству. Доказательством тому может быть и то, что день именин моих был 2-го сентября, т. е. в 8-й день по рождении. А в старину многие, держась буквы Требника, так давали имела. Отец мой помер не в апреле, а в августе: это уже сам помню, — по времени созревания овощей. Но не на эти ошибки я хочу указать. Для одного этого не стоило бы и пера в руки брать. Кому, кроме моих родных, какая надобность знать — в тот или другой день я родился, в том или другом месяце помер отец мой?

2) Но далее говорится, что я четырех лет на пятом читал уже Апостол за литургиею. Это слишком много сказано! Этого пропустить уже нельзя, иначе это может подать иным повод думать обо мне что-нибудь необычайное, или приравнивать меня, Бог знает, к кому! Нет, это было далеко не так. Четырех лет на пятом я лишь начал учиться грамоте и не у кого-либо другого, а у своего отца, который, будучи долго болен, почти всегда лежал в постели. Апостол же я читал не в Пасху, а в Рождество Христово. Я это очень хорошо помню; и это было уже тогда, когда я учился у дяди своего, т. е. после смерти отца моего (в 1803 г.). Следовательно, я читал Апостол, когда был шести лет на седьмом, если только не на восьмом.

Этим и можно было бы кончить эту статейку, потому что дальнейшие неточности очень неважны. Но быть может, что мне не удастся уже, или не будет случая, сказать кое-что о себе[2]. И потому я пройду всю статью, напечатанную в Духовной Беседе, поправляя оную, где нужно,