Святой Дунстан был славным малым,

Он за нос дьявола водил.

А тот вертелся, упирался

И оглушительно вопил.

Английская народная песенка

Странную ему поручили работу. Очень странную.

Нет, сама по себе работа была совершенно обыкновенной, онделал подобную много раз. Странным был “объект”.

“Объектом” была высокая, костлявая и невыразительнаядевчушка, которая каждый день шмыгала на свою невыразительную работу и обратно.Изредка по дороге с работы она заходила в гастроном на “Речном вокзале” ипокупала там какой-то тоже на редкость невыразительный набор продуктов. Банкадешевого растворимого кофе. Кочан капусты. Йогурты. Сыр. Палка копченойколбасы. Ну, это исключение, а не правило. Зарплату в тот день, наверное,получила.

Потом она топала домой, в облезлую “хрущевскую” пятиэтажку,где в одиночестве поедала все свои деликатесы, и с утра опять отправлялась вцентр на работу.

Разве это “объект”?!

Кому она нужна, интересно? И зачем?

Такие мысли о клиентах развлекали его во время долгих часовнудного ожидания то на улице под деревом, вот как сейчас, то в машине, то вскверике, в компании местных гомосексуалистов, собиравшихся под вечерпотолковать о своем, о девичьем, то на замусоренной детской площадке, откудахорошо была видна подъездная дверь.

Может, она подпольная миллионерша? Или замаскированнаябандитка? Или задолжала денег по глупости?

На какую бы то ни было, замаскированную или нет, бандиткупохожа она не была совсем, на миллионершу тоже не тянула – кочан капусты изамороженная до деревянного состояния треска! – а деньги… кто же в здравом умеи твердой памяти даст ей денег?!

А вот кто-то же платит за нее, ведь он таскается за ней уже…да, все правильно, десять дней. И заказчик, похоже, никуда не спешит,почитывает себе отчеты – “аптека, гастроном, троллейбус, “хрущевка”, метро,аптека…” – и всем доволен. Наблюдение продолжать.

Он продолжал бы, если бы было что продолжать, а так… неработа, а маета одна. Хотя платят, конечно…

– Прикурить не найдется? – неожиданно спросил у его локтягулкий бас.

Он повернулся, ожидая увидеть великана средних лет,обладателя бочкового, как пиво, баса, а увидел хлипкого юнца лет четырнадцати,болтающегося всем жидким тельцем от переизбытка музыки в замызганных наушниках.

Ошибся. Не угадал.

Он достал пачку дешевых сигарет из правого кармана джинсовойкуртки – в левом лежал “Парламент”, приберегаемый для себя, – и поднес юнцузажигалку. В знак благодарности юнец болтнул головой на тонкой шейке и пошелпрочь, загребая кроссовками августовскую пыль.

Ему стало смешно. Чего только не насмотришься на улицах,пока ведешь объект. Бывает, что передышки ждешь, как манны небесной, такиеактивные ребята попадаются, а это что за объект? Недоразумение какое-то…

Ну, какая у нас сегодня программа?

Сегодня драная кошка работает во вторую смену. Приехала кдвум, уедет в восемь. Гастроном отменяется – слишком поздно. Значит, программатакая – метро, троллейбус, “хрущевка”.

В десять его сменят, и он наконец-то попьет пивка и хоть дозавтра забудет об объекте.

Интересно, когда заказчик собирается ее прикончить?

В том, что ее должны убить, он не сомневался.

Интуиция редко его подводила.

– Клава! – закричала начальница из коридора. – Ты еще неушла?

– Нет! – откликнулась Клавдия. – Нужно что-нибудь, ВарвараАлексеевна?

Заведующая появилась на пороге крошечной комнатки, в которойКлавдия собиралась домой. Заведующая была седая, бодрая, очень энергичная исердитая.

– Ты сегодня с двух, я забыла? – полуутвердительно то лиспросила, то ли сказала заведующая. Вид у нее был отсутствующий.

– Да, Варвара Алексеевна, – четко, как в армии,отрапортовала Клавдия.

В восемь аптека закрывалась, весь персонал расходился подомам. Заведующая уходила, как правило, около шести, только сегодня что-тозадержалась, полдня пробыв на каком-то большом совещании.

– Ты завтра с утра?

– Да, – все так же четко проинформировала Клавдия. – Вы мнехотите что-то поручить?

Заведующая посмотрела наконец на нее. Для этого ей пришлосьзакинуть голову. Заведующая улыбнулась.

– Клава, я тебя прошу, – сказала она, улыбаясь, – завтра подороге на работу купи, пожалуйста, веник. Там ведь у вас на “Речном” веникипродают?

– Что купить? – не поняла Клавдия.

– Веник, – раздражаясь, повторила заведующая. – Знаешь, чтоэто такое? Это такая штука, чтобы пол мести. Видала?

Клавдия улыбнулась:

– Видала.

– Купи, пожалуйста, – попросила заведующая, смягчаясь. – Ато у нас в аптеке работают одни господа, они веник купить никак не могут.Сегодня я прошу уборщицу, а она мне отвечает: “Веники должен покупать завхоз”.Ну а так как я и завхоз, и слесарь, и плотник, и маляр, то я это тебе поручаю.Мне завтра с утра с веником в аптекоуправление идти несподручно. А тебе прямаядорога на работу. Ну что? Купишь?

– Конечно! – с воодушевлением вскричала Клавдия. Даже,пожалуй, с излишним воодушевлением, потому что заведующая посмотрела на неекак-то подозрительно.

Клавдия обожала эту маленькую энергичную, очень непростуюдаму и для нее была готова на все, не то что на покупку какого-то там веника.

Она работала у нее уже лет восемь. Или даже больше. В этойаптеке она когда-то проходила институтскую практику и была совершенно твердоубеждена, что Варвара Алексеевна – это ее самая большая жизненная удача.

Она неустанно и ежедневно опекала Клавдию. Не то чтобы онавыделяла Клавдию среди других сотрудниц – а работали в аптеке исключительносотрудницы, сотрудник был всего один, древний дед Федор Иванович, чинившийзадвижки на окнах и дверях и отлетавшие от столов ручки, – но все же относиласьк ней как-то по-другому. Наверное, жалела, но жалела действенно и необидно.

Все в аптеке знали, что Клавдия Ковалева – детдомовскийребенок с “трудной судьбой”.

Ух, как Клавдия ненавидела это выражение, как будто судьбамогла быть легкой! Она очень не любила, когда ей напоминали о ее судьбе, и быласовершенно убеждена, что у нее как раз все сложилось просто отлично. Немногие,выбиравшиеся вместе с ней с самого дна, могли похвастаться тем же. И кажется,одна Варвара Алексеевна понимала ее стремление ни о чем не вспоминать, ничегоне рассказывать и ничем ни с кем не делиться.