Илья

На меня угнетающе влияют похороны. Всегда плохо влияли. Ещё в тот год, десять лет назад, когда умер отец, думал, что сойду с ума. Так глупо попал под раздачу мстительной суки, в которую влюбился молодой, горячий двадцатилетний парнишка, и загремел на несколько лет в тюрьму.

Мой отец не выдержал этого позора, мать вмиг постарела на десять лет. Гадкие были дни, мерзкие. Жизнь потеряла смысл, судьбы сломаны. Злость. Отчаяние. Желание мстить разрывало до боли каждую клетку моего тела.

Нахрен. Всё в прошлом. Выжил, стал сильнее. Что за мысли, да в такой момент, когда три дня назад похоронил мать.

Подавляю рык отчаяния. И как только она просуществовала без отца столько лет? Они ведь жили душа в душу, их отношениям мог любой позавидовать. Образцовая семья, которая действительно умиляла родных и близких. Я чувствовал их любовь, взаимную преданность и нежность.

Всё разрушилось тихим осенним вечером, когда ко мне домой ввались копы и перевернули вверх дном всю мою комнату. Нашли травку, золотое кольцо хозяина отеля, где я работал водителем, несколько кредитных карточек постояльцев. Откуда? Я никогда и ничего чужого не брал. Не то воспитание. Впрочем, только спустя полтора года я узнал, как именно была построена облава на меня. Эта шлюха спала с одним из полицаев. Вот он и организовал спасение шкуры серой крысы.

Отец умер в зале суда, когда судья читал приговор. Ему, учителю с тридцатилетним стажем, не хватило сил дослушать до конца слова, жестоко слетающие с губ седовласого мужчины. Тогда я поклялся во что бы то нестало стать достойным человеком. Чем и занимался последние годы. У меня многое получилось. И сейчас я не последний человек в том городе, где веду совместный бизнем с парнями, которые стали мне как братья. Нас связала зона. Именно оттуда мы вышли с твёрдой уверенностью в том, что ничто не станет между нами. Ничто не разрушит нашу дружбу. Вартан и Гурам до сегодняшнего дня ни словом, ни делом не нарушили наши клятвы. Я тоже со своей стороны делал так, чтобы ничто не помешало нашей дружбе и бизнесу.

— Закурить не найдется, Федор Васильевич?

Мужчина молча протягивает мне сигарету и прикуривает.

— Вы в порядке, Илья Андреевич? — спрашивает с сочувствием.

— Нет, не в порядке. Она так и не дождалась меня из командировки. Сердце.

Делаю затяжку и смотрю в окно. Ночь на улице. Дождь дубасит по стёклам автомобиля, а я смотрю на огни ночного города и подавляю желание зарычать, как раненный зверь. Зря она не поехала жить ко мне. Знала, что я буду настаивать на лечении. Ничего не сказала о проблемах. Соседка тетя Тося буквально вчера донесла всю подноготную последнего месяца её жизни. А я был зол… на себя.

Автомобиль медленно свернул на оживленную центральную улицу мегаполиса. Город, в котором я родился, стал ещё лучше. Неплохо вливаются деньги, видно сразу, что власти не жмотничают.

Слежу за местными достопримечательностями и делаю затяжку. Черт. Я только сейчас обратил внимание на то, что у самого сердце сжалось от воспоминаний. Это здание такое же величественное, как и десять лет назад. Отель, где разрушаются мечты. Даже не так. Отель, где похоронены лучшие побуждения и чувства.

— Притормозите здесь и сверните на стоянку.

Зачем я это делаю? Не знаю. Говно на душе, а я ещё глубже, по колени, да в прошлое.

— Этот отель держит прежний хозяин?

— Сейчас пробьем, — без лишних вопросов отвечает Фёдор Васильевич, достаёт мобильный и делает короткий звонок.

— Да, отель принадлежит Егорову Виктору Николаевичу, он владеет им с момента строительства, проживает с дочерьми Агатой и Анастасией здесь. В штате несколько десятков человек и дикая текучка. Бизнес плох, могут пустить с молотка, — отрапортовал мне мужчина все, что услышал на том конце трубки.

На часах восемь. Не поздно. Куда меня несёт? И что я собираюсь делать в стенах этого здания? Логики не нахожу, но что-то толкает меня вперед.

Проблемы с бизнесом у него значит… Звериный оскал появляется на моих губах. И это меня волнует. В голове всё разделилось надвое. Не нужно туда идти. Но какая-то сила меня тянет в стены того места, которое десять лет назад стало моим наказанием.

— Федор Васильевич, меня не обязательно под руку провожать, — подавляю говняное настроение, когда иду к парадному входу, — спрячьте зонтик, не глиняный.

Охранник тут же исправляется, спрятав зонт, но открывает передо мной дверь, чем раздражает.

Внутри к нам навстречу сразу выходит женщина администратор. Женщина в годах, ухоженная, высокая и вышколенная.

— Могу я вам помочь чем-то?

— Мне нужен хозяин отеля, в его интересах уделить мне внимание. И да, кофе, пожалуйста… два.

— Боюсь, что Виктор Николаевич не принимает гостей так поздно. Впрочем, я сообщу о вашем прибытии. Как вас представить?

— Илья Андреевич, бизнесмен, который хочет получить долю в этом бизнесе.

Говорю жёстко и понятно, чеканя каждое слово. Чего я хочу добиться этой встречей? Посмотреть в мерзкое лицо человека, который стёр мое безоблачное будущее, поверив дочери-шлюшке? Хотя кто она ему и кто я. Искусно инсценированная подстава обелила ее грязное имя, моё же имя смешала в грязью.

Женщина смотрит, не мигая, затем кивает. Соглашается на такое представление. Дела, видимо, реально плохи.

Она отходит за стойку, делает звонок и негромко передает информацию боссу. Терпеливо слушает ответ. Кладет трубку и возвращается к нам.

— Пройдите за мной, я проведу вас.

Мы поднимаемся на третий этаж в номер Люкс. Женщина стучит в дверь и мужской голос гаркает:

— Входите.

Неплохо обосновался в этом здании Егоров, даже ремонт отгрохал по последнему риску моды. Любит себя мразь. Вхожу в элитные апартаменты, глазами выискиваю высокую тощую фигуру владельца этой подыхающей некогда шикарной богадельни. И где же будет жить этот дедок после того, как его с треском выселят из этих квадратных метров рая на улицу?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Сколько вы мечтаете получить за отель?