Александр Александрович Формозов

Очерки по истории русской археологии

АКАДЕМИЯ НАУК СССР

Институт археологии

ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР

Москва

1961

Ответственный редактор член-корреспондент АН СССР А. В. АРЦИХОВСКИЙ

Формозов А.А. Очерки по истории русской археологии / А.А. Формозов; отв. ред. А.В. Арциховский. — М.: Изд-во АН СССР, 1961. — 126 с.: ил.

ВВЕДЕНИЕ

Русскими учеными написано немало книг, посвященных истории науки. Книги эти разные. Многие из них представляют собой исчерпывающие обзоры исследований в той или иной области знания; в них учтены все имена, все работы, все факты. Такова, например, многотомная «История геологического исследования Сибири» В. А. Обручева[1]. Значение таких книг как справочников для научной работы трудно переоценить.

Есть книги и другого плана. Авторы их не гонятся за исчерпывающей полнотой. Они обращаются к науке прошлого, исходя из того, что без знания ее не поймешь многого и в современном положении науки. Главное не в том, чтобы найти новые факты, а в том, чтобы проанализировать мировоззрение наших предшественников, поучиться у них, найти в их трудах общие установки, не устаревшие и сейчас, увидеть, что обеспечило успехи классиков науки и чем были вызваны их ошибки. Читая такие книги, сознаешь, что история науки — это не склад забытых научных изданий, а живой источник науки сегодняшнего дня. Ведь часто мы работаем так, а не иначе, только потому, что это направление работы было намечено учеными предшествующих поколений. В ходе своей работы мы на каждом шагу используем их достижения, а порой повторяем их ошибки. Все это придает животрепещущий интерес именно анализу идей и методов ученых прошлого.

И еще одно: по мере накопления фактов, которое в наши дни идет в особенно быстром темпе, все более и более суживается специализация ученых, все реже мы видим исследователей, обладающих широкой системой научных взглядов. И вот, в работах ученых XVIII—XIX вв. мы нередко можем найти более широкую постановку задач данной науки, чем в работах наших современников. Именно поэтому, желая проследить истоки современных направлений науки, интересуясь, как ранее формулировали задачи отдельных областей знания, обращались к истории науки крупнейшие русские ученые В. И. Вернадский, С. И. Вавилов, И. Ю. Крачковский[2]. «История науки является орудием достижения нового», — говорил В. И. Вернадский[3].

Заманчиво написать такой же очерк и по истории русской археологии, где главным будет не перечень имен исследователей, полевых открытий и книг, а анализ научных идей русских археологов XVIII—XIX вв. Обзоры справочно-библиографического характера в нашей литературе уже есть. Это краткие очерки развития русской археологии, принадлежащие перу С. А. Жебелева[4] и А. В. Арциховского[5], докторские диссертации по истории археологии: В. Т. Илларионова — по историографии палеолита СССР[6] и С. А. Семенова-Зусера — по историографии скифской проблемы[7]. Но книг иного характера, вроде «Истории русской этнографии» А. Н. Пыпина[8] и «Истории русской фольклористики» М. К. Азадовского[9], содержащих характеристики идеологических установок ученых прошлого, в археологической литературе пока нет.

Единственной попыткой в этом направлении была книга М. Г. Худякова «Дореволюционная русская археология на службе эксплоататорских классов»[10]. Автор не плохо знал литературу и сделал ряд интересных наблюдений, но, к сожалению, он находился под сильнейшим влиянием школы М. Н. Покровского. Многие сложные вопросы решались М. Г. Худяковым недопустимо упрощенно. История научных идей представлена им в виде прямого отражения экономической жизни России. В результате из-за своей односторонности и тенденциозности книга М. Г. Худякова не может удовлетворить наш интерес к идеям, лежавшим в основе работ старых русских археологов.

Почти не имея предшественников в своей работе, мы не претендуем на создание монографии, охватывающей всю историю русской археологии. Внимание автора сосредоточено в основном на начальном периоде развития археологии в России. Мы хотим проследить, в каких исторических условиях возникли и какие задачи ставили перед собой при возникновении отдельные разделы нашей науки — античная, славяно-русская, первобытная и восточная археология; когда впервые была осознана важность охраны археологических памятников, и т. д. Поскольку все эти разделы археологии складывались разновременно, мы не можем ограничить свое изложение твердыми хронологическими рамками. Рассказав о том, как в начале XIX в. определилось лицо античной археологии, мы не будем говорить о ее дальнейшем развитии, тогда как в связи с историей зарождения первобытной археологии нам придется касаться 70-х и 80-х годов XIX в., а в связи с проблемой охраны памятников даже начала XX в.

Автор сознает, что исследование новой темы грозит ему рядом неизбежных ошибок. При анализе работ ученых прошлого легко впасть в две крайности. Иногда из безнадежно устаревшего или даже заведомо ошибочного контекста какой-нибудь старой работы исследователь выбирает отдельные трезвые мысли, и придает им характер неких откровений, предполагая, что именно эти мысли определили дальнейшее развитие науки. Между тем, восхваляемые высказывания, действительно верные в своей основе, не могли выделяться современниками из ошибочного контекста и обычно проходили незамеченными, не сыграв никакой роли в развитии науки. Литература по истории науки, выходившая в период 1947—1953 гг., в сильной степени грешила этим недостатком.

Для истории русской археологии можно привести такой пример. Автор интересной монографии об исторических взглядах декабристов С. С. Волк пытался доказать приоритет Ф. Н. Глинки в исследовании палеолита по отношению к работам Буше де Перта[11]. Можно даже не читать удивительно наивных статей Глинки[12]; достаточно вспомнить, что он вел свои изыскания в Тверской губернии, где палеолит и сейчас не найден, чтобы понять всю тщетность попыток С. С. Волка. Вырванные из контекста отдельные верные замечания Глинки, приведенные С. С. Волком, никакой роли в истории археологии не сыграли. Такого рода переоценки наших предшественников избежать очень трудно. Когда держишь в руках издание XVIII или начала XIX в. и находишь в нем какое-либо беглое замечание, сохранившее силу до сих пор, поневоле готов придать ему слишком большое значение. Но вырывать из общей системы взглядов автора отдельные замечания было бы неправильно.

Кроме того, нельзя одинаково оценивать высказывания, основанные на научных исследованиях, и высказывания, исходящие из простого здравого смысла. На любых раскопках землекопы сами отличают материк от культурного слоя, указывают на перекопы, замечают, что вещи, лежащие ниже, — древнее. Люди без всякой научной подготовки делают определенные стратиграфические наблюдения. Их подсказывает им простой здравый смысл. А мы нередко переоцениваем такого рода наблюдения, встречая их, скажем, в изданиях XVIII в.