Погода ухудшалась. Сгущались темные тучи, вспыхнула молния, вспоров мрак ночи подобно ножу. Впередсмотрящему, несущему вахту на самой высокой мачте корабля «Рассвет Ишапа», показалось, что он уловил какое-то движение вдали. Он прищурился и вгляделся в темноту, прикрыв рукой глаза, слезившиеся от морской соли и дьявольски холодного ветра. Матрос моргнул несколько раз, пытаясь прояснить зрение, но больше не видел во тьме ничего необычного.

Ночь и надвигающаяся буря побудили его остаться на своем посту, хотя шанс, что капитан собьется с курса, был невелик. «Вряд ли это возможно», — думал вахтенный. Их капитан был опытным моряком и к тому же как никто другой умел избегать опасностей. Матросу, как и всем, известно было, насколько труден для прохождения этот участок. Однако перевозимый груз был бесценен для храма, и, учитывая слухи об участившихся пиратских нападениях у квегского берега, капитан предпочел идти вдоль мыса у Вдовьего пика — скалистой территории, которую обычно старались обходить. Экипаж «Рассвета Ишапа» состоял из бывалых моряков, которые беспрекословно выполняли все приказы капитана, так как знал, что, если корабль потерпит крушение у Вдовьего пика, не уцелеет никто. Конечно, моряки боялись за свою жизнь, однако этих людей отобрали не только из-за их опытности — все они были преданы храму, и каждый хорошо понимал, что груз должен быть доставлен во что бы то ни стало.

В трюме под палубой восемь монахов крондорского храма Ишапа стояли вокруг самого святого артефакта — Слезы Богов. Драгоценный камень огромных размеров, длиной с руку крупного человека и в два раза ее толще, излучал таинственный свет. Новая Слеза появлялась на свет раз в десять лет в тайном монастыре, скрытом в укромной долине в горах под названием Серые Башни. Когда камень был освящен, хорошо вооруженный караван перевозил его в ближайший порт Вольных городов. Оттуда Слезу отправляли на корабле в Крондор, далее, в сопровождении вооруженных монахов, жрецов и слуг, — в Саладор и, наконец, на другом корабле доставляли в главный храм в Рилланоне, чтобы заменить предыдущую Слезу, энергия которой иссякла.

Истинная природа и предназначение священного камня были известны только верховным жрецам храма, и матрос на верхушке мачты не проявлял ненужного любопытства. Он верил в могущество богов и знал, что служит благородной цели. К тому же ему платили достаточно для того, чтобы он не задавал лишних вопросов, а просто делал свою работу.

Однако после двух недель борьбы со злыми ветрами и бурным морем даже самых набожных людей на борту стали раздражать и тревожить сине-белый свет, шедший снизу каждую ночь, и монотонное пение монахов. Несвойственная этому сезону сила ветров и неожиданные штормы навеяли некоторым членам команды мысли о волшебстве и черной магии. Вахтенный помолился про себя Килиан, богине природы и покровительнице моряков (и заодно Эортису, который, как утверждали некоторые, был истинным богом морей), прося, чтобы к рассвету корабль уже достиг места назначения — Крондора. Камень и сопровождающие его жрецы тут же покинут город и отправятся на восток, а моряк останется в Крондоре, с семьей — заработанные деньги позволят ему задержаться дома подольше.

Подумав о жене и детях, впередсмотрящий улыбнулся. Его дочь была уже достаточно взрослой для того, чтобы помогать матери на кухне и ухаживать за новорожденным братиком; к тому же жена моряка ждала третьего ребенка. Как и сотни раз до этого, матрос поклялся, что найдет другую работу, ближе к дому, и будет больше времени проводить с семьей.

Едва заметное движение в стороне береговой линии вывело его из раздумий. Свет с корабля очертил огромные штормовые волны. Впередсмотрящий хорошо чувствовал ритм моря и уловил, как этот ритм только что был нарушен. Он вгляделся в темноту, пытаясь понять, не слишком ли близко они подошли к скалам.

* * *

— Что это за синее свечение на том корабле? Не нравится оно мне, капитан, — заметил Кнут.

Человек, к которому он обращался, взглянул на него сверху вниз. При его росте в шесть футов восемь дюймов не только коротышка-лоцман, но и все находящиеся рядом казались карликами. Черная кожаная кираса не могла скрыть мощных мускулов на руках. К кирасе он прикрепил пару наплечников с шипами — трофеи, снятые с тела одного из известных квегских гладиаторов. На коже виднелись следы боев, шрамы от старых ран накладывались один на другой. Самым приметным был длинный шрам, который пересекал лицо от лба до челюсти прямо через правый, молочно-белый глаз капитана. Однако левый глаз, казалось, горел злым красным огнем, и не приходилось сомневаться, что этот глаз ничего не упускает.

Не считая шипов, доспехи капитана были простыми, но удобными, хорошо промасленными и начищенными, хотя кое-где все же проглядывали заплаты. На шее у него висел амулет из бронзы, почерневший от времени и пронизанный древней темной магией. Красный камень в центре амулета слабо мерцал.

— Побеспокойся о том, чтобы мы не напоролись на камни, лоцман. Только для этого я сохранил тебе жизнь, — сказал Медведь и, повернувшись к корме, негромко скомандовал: — Начали!

Моряк на корме крикнул тому, кто был внизу: «Вперед!». Надсмотрщик поднял руку и опустил ладонь на стоявший у него между колен барабан.

С первым стуком барабана рабы, прикованные к своим скамьям, подняли весла, а со вторым одновременно их опустили. Прогуливаясь между скамеек, главный надсмотрщик повторил то, что невольникам было уже хорошо известно:

— Тихо, голубчики! Я убью первого из вас, кто издаст звук громче шепота!

Корабль — квегская патрульная галера, захваченная год назад, — медленно двинулась вперед, постепенно набирая скорость. Находившийся на носу Кнут присел, вглядываясь в воду. Он расположил корабль так, чтобы тот шел прямо к цели, но впереди поджидал еще один поворот — несложный, если правильно рассчитать курс, но тем не менее опасный. Внезапно Кнут повернулся и скомандовал:

— Лево руля!

Медведь тут же отдал приказ, и рулевой повернул корабль. Мгновением позже Кнут скомандовал: «Прямо руля», и галера выровнялась и опять поплыла вперед, рассекая воду.

На мгновение Кнут задержал взгляд на Медведе, затем снова стал смотреть на корабль, который они собирались взять на абордаж. Пират от рождения, портовая крыса из Наталя, Кнут прошел путь от простого моряка до одного из лучших лоцманов Горького моря. Он знал каждый камень, каждую мель, каждый риф, каждое течение между Илитом и Крондором, западнее до пролива Тьмы и вдоль побережья Вольных городов. Именно благодаря этим знаниям он дожил до сорока лет, в то время как более храбрые, сильные и умные люди погибли. И вот теперь он осознавал, что еще никогда в жизни так не боялся.

Кнут чувствовал, что Медведь стоит у него за спиной. В прошлом ему уже случалось работать на огромного пирата. Однажды они захватили квегские корабли, возвращавшиеся из похода вдоль кешианского побережья. В другой раз вместе с Медведем грабили суда Королевства под прикрытием каперского свидетельства губернатора Дурбина.