Fedor Mackenzie

А на зорьке качалась сосна…

Ночной лес был наполнен чудесным запахом смолы и раздавался удивительной мелодией сверчков, сопровождающаяся редким уханьем совы… Могучие сосны медленно покачивались под грустный треск костра, издавая тоскливые стоны спокойствия… А на небе качалась голубоглазая луна, улыбчиво слушая тихую русскую ночь…

— Мишка… — окликнул своего товарища молодой мужчина в защитных штанах и зелёной толстовке, — Сколько до трассы осталось?..

— Ох-х, Димка… — послышался томный бас с другой стороны костра, медленно и вдумчиво перебирающий карандашом по карте, — Где-то километров сто, сто сорок…

— И это только прямо-ой… — тяжело выдохнул Мишка, отставляя от себя алюминиевую кружку.

— Не вешай нос, через километров 20 тут речушка Белая и Бирюзовка за ней, там и отдохнём… — отпил чайного отвара Димка, улыбчиво вглядываясь в загорающийся градиент зари, — А воздух то тут какой — чистый…

— И будто бы и не было того ада… — слушал дальнего соловья Мишка.

Так и закончилась спокойствие ночи, постепенно сменяющееся на отдалённое пение соловья и кукушки… Где-то среди сосен и игривых лучей солнца, скользящие сквозь пушистые хвойные лапы, мелькнул благородный олень, вскоре скрывшийся в серебристой утренней дымке… Сквозь утреннюю песню весны раздавались уверенные шаги бравых мужичков…

— Димка… — раздался усталый голос верного товарища, — Ты в последнее время какой-то молчаливый…

— Я-то… — слегка притормозил Мишка, заметно поникнув взглядом, — Да армейка всю душу высосала… Не бери в голову…

— А Маруська твоя… — неуверенно завёл тему Димка, — Хоть обняла перед нашим походом?..

— Забегала в часть по февралю… — тяжко вздохнул кареглазый путник, — Говорила что-то про Каменку…

— Каменка… — призадумался высокий товарищ в поношенных берцах, — Там же от Бирюзовки километров семь… А ты тоскуешь небось…

— Ну а твоя семья?.. — робко спросил Мишка, — Разве ты не тоскуешь?..

— Дорога и так долгая, а когда тебе ещё такая возможность выпадет… — настаивал Димка, — Повернём, Мих, не возражай…

Наш Мишка, тяжело вздохнув и раскрыв потёртую карту, испещрённую карандашом, стал медленно продумывать путь, идущий сквозь поросшие овраги и бескрайние поля, усеянные Иван-чаем и высокой травой… Лес почти проснулся, протирая свои заспанные очи белоснежных облаков да жужжа сотнями жучков и пчёл… Где-то в полях заиграло лучами озерцо, ослепляя путников своей свежестью да манящей прохладой…

Ноги путались в высоких травах и репейнике, медленно качающихся в такт тёплого майского ветра… Там же мелодично шептались цикады, сопровождающиеся робкой песней кукушки… Молчаливая жара давала о себе знать, сводя с ума и не давая покоя…

— Видишь холм?.. — устало спросил Мишка, указывая на невысокий бугор земли на краю поляны.

— Тот самый… — грустно произнёс Димка, — От туда прелестный вид на Белую…

— Надо же, и сколько нам было-то?.. — тяжело выдавил из себя Мишка.

— Не больше тринадцати… — улыбнулся Димка, — По вечерам лежим в небо смотрим…

— Ворованные плюшки жуём… — по-доброму усмехнулся Мишка, — Ну и хитёр ж ты был…

Димка лишь бросил грустную улыбку на одинокую тропинку на холме, постепенно скрываясь за шумными слезами ивы…

— Вот гад… — прихлопнул комара Мишка, — Сейчас ухо в остро, и глаз алмаз… Пока до берега идём нужно всякую кусачую тварь избегать, а там лучше найти по крепкой палке…

Ивовая роща шумела кристальными голосками птиц и блестела просветами тёплого солнца… Из-за мощных стволов и плакучих ветвей показалась быстрая речушка, от которой веяло желанной прохладой… Через полкилометра мощные ивы расступились, и перед странниками явился полузатопленный каменистый берег, на котором тут и там валялись полусгнившие лодки…

Течение было нещадно, вода холодна, словно камень, а берцы уже успели зачерпнуть холодную стихию…

— Только не отпускай ветку!.. — окликнул Мишка своего товарища, крепко схватившись за свой инструмент и стараясь не опрокинуться в реку вместе с рюкзаком…

На середине бушующей реки, бравыми мужичками одолел страх перед тёмным омутом и грозным течением… А камни так и норовили сделать грязное дело, что в один момент и получилось… Ветка соскользнула с булыжника, а возбуждённая вода стала принимать неосторожного путника…

До Мишки дошёл тяжёлый всплеск и вздрогнувший голос друга… Как можно быстрее добежав по воде, берущая в ледяной плен усталые стопы, крепкий товарищ без раздумий да кое-как зацепился берцами за булыжники и протянул уверенную ветвь помощи…

— Идти то сможешь?.. — выливал ледяной коктейль Мишка.

— А куда я денусь?.. — усмехнулся Димка, болезненно присаживаясь на сухое бревно.

— С велосипеда ни разу не падали что ли… — похлопал того по плечу Мишка.

Опираясь хромой походкой на палку и тяжело пробираясь через густые кустарники да пробивая себе путь топором, две смелые души шли к своей цели, не взирая на трудности… Из-за могучих стволов, сливающиеся воедино в глубине чащи, показалась телеграфная линия, под которой шла долгожданная дорога, уходящая своей бесконечностью в глубину бескрайней долины… Вдалеке показался тоскливый силуэт брошенного автобуса с разбитыми окнами, одиноко глядящий на, постепенно сгущающийся, розовощёкий закат…

Нарезав по пути пару веточек Иван-чая да надышавшись душистой сиренью, мужички стали заходить в молчаливую деревню, наполненную ароматом еловых дров да пряным и сухим запахом сена… Мимо проскакал седобородый старичок, гружёный не маленьким рюкзаком, на борзой лошадке… Воздух наполнился невероятной свежестью и свободой да зазвучал мелодией сверчков и поздних птичек на одиноких соснах…

— Эй, два богатыря!.. — окликнул наших путников усатый фермер, косящий траву под забором резной избушки, — Вы из какого леса то вышли?..

— Да нам бы, батенька, отдохнуть… — грустно улыбнулся Мишка.

— Вижу-вижу… — отбросил серп старичок, тоскливо осматривая ещё влажные штаны утыканные репейником, — Ладно, сейчас комарьё налетит, пойдём уж в избу… Ухой откормлю…

Над деревней воцарилась молчаливая звёздная ночь, сопровождающаяся лишь треском тысячи сверчков… В воздухе раздался шум сонливых берёзок, томно ворчащих под дуновения грозного ветра… Изба наполнилась робким светом масляного фонаря, мигающего на столе, да выстрелами огня в печи…

— Вкусно, мужики?.. — с улыбкой спросил фермер.

— За целый день и чёрствый хлеб сладкий… — поблагодарил того Димка.

— А всё-таки, куда путь то держите?.. — глядел старик добрый глазами на путников.

— Пока у нас крюк на Каменку… — скрипел ложкой Мишка, — А там на трассу и к Сосновке двигаться