Боярский Сын — Рождение

Никита Гримм

Глава 1. Пробуждение

РИ, Сибирь, предместья Искитима

Просыпаться было неприятно. Всё тело болело, я поморщился от ноющей боли, которая заставляла всё тело мелко дрожать, но всё же смог открыть глаза. Я находился в просторной комнате с белыми стенами, справа от меня было высокое двустворчатое окно, в которое нагло заглядывала одинокая луна. Одиноко у противоположной стены пристроились рядом друг с другом единственный стул и двустворчатый шкаф. Напротив окна в свете луны выделялась белизной раковина с зеркалом.

«Ну, ничего себе больница, видимо, меня положили в ту же больницу, в которую я пытался устроиться» — Подумал я и повернул голову на бок. Взгляд скользнул по трубке капельницы, которая тянулась к моей руке. А к моей ли руке⁈ Я смотрел на тонкую мальчишескую руку лет пятнадцати, ни шрамов, ни привычной татуировки во всё плечо, которая спускалась хвостом змеи в локтевой сустав, на ней не было. Я откинул одеяло и смотрел на молодое юношеское тело. Кое-как вытащив иголку капельницы из вены, я медленно встал и подошел к умывальнику, всматриваясь в зеркало над ним. Четко рассмотреть отражение не получалось, света луны не хватало, но я точно понял, что из отражения в зеркале на меня смотрит молодой парень лет пятнадцати-шестнадцати на вид. Черные волосы на голове пребывали в полном хаосе, острый нос и скулы очерчивали классический европеоидный разрез глаз, цвет которых я не мог угадать, тонкие аристократичные губы замерли в легкой ухмылке, но подбородок был волевой, с небольшой ямочкой, как в классических дамских романах… Стоп! Какие романы⁈ Я — Андрей Волков, майор медицинской службы Вооруженных Сил Российской Федерации в отставке, участник боевых действий, награжденный медалью «За Отвагу» и орденом Мужества, десантник, так как бывших десантников не бывает, мне сорок семь лет, на пенсию я вышел уже давно, так как в августе две тысячи восьмого получил тяжелое ранение — при взрыве гранаты мне перемолотило ногу, и вот уже пятнадцать лет я передвигаюсь строго с помощью трости или костылей, а кто этот парнишка в зеркале⁈

Голова закружилась от сотен мыслей, нахлынувшей паники и страха того, что я сошел с ума. Словно кто-то возник сзади меня, «чуйка» сработала, и я развернулся на пятках на сто восемьдесят градусов. Сзади никого не было. Я снова развернулся к зеркалу. Из него на меня снова смотрел молодой парень, за спиной которого стоял крепкий мужчина с длинными гладкими черными волосами до плеч, если бы не отсутствие света, я бы поклялся, что у него полностью черные глаза без признаков радужки и белков. Серая кожа, острые, практически хищные, черты лица, хитрое и безумно опасное выражение лица — на голове у него сидела белоснежная корона, словно выточенная из отполированнойкости с одним единственным черным ромбовидным камнем по центру, было ощущение, что корона словно бы растет из его головы…

«Так нужно, скоро ты всё поймешь. А пока спи…» — Прозвучал у меня в голове его голос, ладонь с черными ногтями легла мне на плечо, но губы в отражении так и не разомкнулись…

— Кто ты⁈ — Свой — чужой голос был хриплым, холодным и властным и звучал очень глухо.

— Со временем узнаешь. А теперь спи! — Губы странного «человека» тронула легкая ухмылка, и последнее слово прозвучало словно приказ для моего тела. Я повалился на пол с грохотом, теряя сознание…

* * *

Второе пробуждение было уже намного лучше. Я снова проснулся на кровати в той же комнате. Всё вокруг было залито светом, льющимся из окна, по ощущениям, время было около полудня. На стуле у противоположной стены сидел невысокий суховатый старичок лет шестидесяти на вид. Как только он заметил, что я открыл глаза, то сразу же вскочил и склонился в низком поклоне.

— Барин! Как же долго вы в себя не приходили, уже и Аристарх Прохорович в город отправился, дабы за лекаря справиться. Три дня ужо как убыл, Софьюшку, сестренку вашу младшую с собой взял и отправился в Новосибирск… — старичок начал тараторить без остановки, а я в шоке смотрел на него.

«Барин? Я? А Аристарх Прохорович мой дед? Софья? Младшая сестра? Он о чем? Дед у меня только один был, звали его Александром, и умер он ещё до моего рождения, да и в семье нас только трое всё время и было: бабуля, мать и я, других детей у матери не было, да и замуж она так во второй раз и не вышла…» — пронеслось у меня в голове.

— Какое сегодня число? — Прохрипел я.

— Так шестнадцатое августа, аккурат третий день, как ваши семнадцатые именины прошли, вы все три дня в лазарете и провели после принятия Небесного Покровительства.

«Небесное Покровительство? Что это?» — Подумал я, а в голове всплыли ночные события и странный мужик с черными глазами и костяной короной на голове в зеркале.

— Воды и еды… — Прохрипел я, чувствуя, как закрутило желудок.

— А это-то мы быстро, барин, сию минуту! — Мужичок распрямился и выскочил за дверь.

«Может, я сплю? — Подумал я и укусил себя за нижнюю губу, стало больно, и во рту мгновенно появился металлический привкус. — Не сплю. А, значит… Да ни черта это не значит!.. И так, что я имею? Я старый битый жизнь одинокий мужик оказался в теле мальчишки — подростка, судя по словам мужика, где-то в Сибири, и по ходу дела, в какой-то общине старообрядцев. Что-то они напортачили со своими мухоморами, и парнишка двинул кони, а я оказался в этом теле. Это что ж? Я умер и переродился что ли⁈ Вот никогда не верил в Бога, и вот нате — получите…»

Вернулся мужичок, вкатывая в комнату перед собой тележку с подносом. На нем оказались жиденький куриный бульон, овсяная каша на молоке и кружка с вишневым компотом.

— Марфа Петровна для вас компота вишневого наварила кастрюлю большую, сказала, в любое время просите, напоит даже вне обеда. — Улыбаясь, мужичек поставил поднос передо мной.

Ел я молча. Когда все тарелки и кружка опустели, я скинул кровати и свесил ноги вниз. Мужичок моментально подскочил к кровати и залепетал:

— Матвей Александрович, ну не надо, не стоит оно того! Вы три дня лежали, сил-то, сколько потеряли, опять же недавно только Небесное Покровительство приняли, вас из храма-то Аристарх Прохорович на