ВООБЩЕ ГОВОРЯ, ТРИГГЕРЫ – это то, что выводит нас из равновесия. Но здесь речь пойдет немного не об этом. Здесь под триггерами я подразумеваю, скорее, такие образы, слова или мысли, которые распахиваются у нас под ногами, как потайные люки-ловушки, – и мы проваливаемся из своего безопасного рационального мира в какой-то другой, куда более мрачный и негостеприимный. Сердце у нас в груди пускается вскачь. Кровь отливает от щек, руки холодеют. И мы стоим, жадно хватая ртом воздух, запыхавшиеся, бледные и потрясенные до глубины души.

И в такие мгновения, когда для нас срабатывает триггер, мы узнаем о себе кое-что важное. Мы понимаем: то, что было, не ушло безвозвратно. Древние чудовища терпеливо поджидают нас в темных закоулках нашей жизни. Мы полагали, что переросли их, выбросили из головы, оставили в прошлом, где они давно уже иссохли, сгнили и рассыпались в прах; но мы заблуждались. Чудовища по-прежнему ждут в темноте, набираясь сил и готовясь нанести нам самый коварный и безжалостный удар в самое беззащитное место.

Монстры у нас под кроватью и монстры у нас в голове неистребимы: они вечно таятся во тьме, словно плесень под полом или за обоями. Где ночь – там и они, а ночи в этом мире – хоть отбавляй. Вселенная щедра на тьму.

Так о чем же я хочу предупредить читателя этой книги? О том, что у каждого из нас есть свои личные триггеры.

Выражение «Осторожно, триггеры!» мне впервые попалось в Интернете. Там его используют в основном для того, чтобы предостеречь читателя, что, кликнув по нижеследующей ссылке, он попадет на страницу с такими изображениями или текстами, которые могут вывести его из равновесия, огорчить, спровоцировать неприятные воспоминания, вызвать тревогу или страх. Соответственно, при виде такого предупреждения читатель может просто не пойти по ссылке или внутренне подготовиться к тому, что он там увидит.

Потом предостережения о триггерах перекочевали из Интернета в мир осязаемых вещей, и у меня это вызвало живейший интерес. Я прочитал в новостях, что в нескольких колледжах собираются сопровождать такими предостережениями некоторые произведения литературы, изобразительного искусства и кино, чтобы студенты заранее знали, чего им ждать от той или иной книги или фильма. С одной стороны, это казалось неплохой идеей (потому что человеку с тонкой душевной организацией и вправду лучше заранее знать, что знакомство с тем или иным произведением может его травмировать), но с другой – вызывало серьезное беспокойство. Когда моего «Песочного человека» публиковали с ежемесячными продолжениями, на обложке каждого выпуска стояло предупреждение: «Для читателей со зрелым взглядом на жизнь». И, по-моему, это было разумно. Такое предупреждение не только сообщало потенциальным читателям, что эти комиксы – не для детей и в них могут попадаться эпизоды или изображения, способные напугать или вывести из равновесия, но и предполагало, что человек со зрелым взглядом на жизнь (сколько бы лет ему ни было от роду) способен сам принимать ответственные решения. Сам я не чувствовал себя вправе решать за зрелого человека, что именно может его обеспокоить, испугать, потрясти или заставить задуматься о чем-то таком, что ему еще никогда не приходило в голову. Если ты зрелый человек, ты сам решаешь, что тебе читать, а что – не читать.

Короче говоря, я полагаю, что на книгах, которые мы читаем как взрослые люди, не должно быть никаких предупреждений, кроме, пожалуй, одного: «Входите на свой страх и риск». Понять, что представляет собой то или иное произведение литературы и что оно означает для нас лично, можно только на собственном опыте, а опыт восприятия какой бы то ни было книги у каждого человека особый, свойственный только ему.

Все мы воссоздаем истории у себя в голове. Мы берем слова и вкладываем в них силу; мы смотрим на мир чужими глазами – и видим то, что видят другие, приобщаясь к их опыту восприятия. Я думаю об этом и задаюсь вопросом: «Интересно, насколько все эти выдуманные истории безопасны?» Но потом приходит следующий вопрос: «А, собственно, почему мы считаем, что они должны быть безопасными?» В детстве мне доводилось читать такие книги, после которых я думал, что лучше было бы вообще их не открывать: я был не готов к ним, и меня очень расстраивали все эти истории о людях, попавших в безвыходное или унизительное положение, о том, как одни люди мучили или калечили других, о мире, в котором взрослые оказывались беспомощными, как дети, а дети были вынуждены полагаться только на себя, не получая поддержки от родителей. Все это меня пугало и беспокоило, преследовало по ночам в кошмарных снах, занимало мои мысли, тревожило и огорчало до глубины души. Но благодаря этому я понял одну важную вещь: если я вообще хочу читать художественную литературу, надо смириться с тем, что пределы моей зоны комфорта иногда будут проясняться лишь после того, как я их покину. И теперь, когда я стал взрослым, я бы ни за что не согласился исключить этот детский опыт из своей жизни.

Я и по сей день встречаю то в Сети, то в книгах, то в реальной жизни такие вещи, которые не на шутку меня расстраивают. И, сколько бы ни прошло времени, легче не становится: сердце мое снова и снова попадается в те же ловушки, выбраться из которых целым и невредимым ему не удается никогда. Но эти же самые ловушки учат меня важным вещам и открывают мне глаза. Пусть это и больно, но они заставляют меня думать, расти и меняться.

И вот я прочитал об этой инициативе некоторых колледжей и подумал: интересно, будут ли когда-нибудь ставить предупреждение о триггерах и на мои книги? И если да, то насколько это будет оправданно? А потом я решил: сделаю-ка я это сам, не дожидаясь чужих решений!

В этой книге, как и в жизни, может встретиться нечто такое, что выбьет вас из колеи. В ней есть и боль, и смерть, и слезы, и неудачи, и всевозможное насилие, жестокость и даже издевательства над слабыми. Но, смею надеяться, есть и доброта – хотя бы иногда. Есть даже несколько хеппи-эндов (ну, по крайней мере, рассказов, которые кончаются плохо для всех персонажей, не так уж много). И это еще не все. Я знаю одну даму по имени Рокки, которая очень боится щупалец, особенно с присосками. И о любом возможном столкновении с обладателями щупалец ее надо предупреждать: иначе, увидев на тарелке неожиданный кусочек осьминога или кальмара, она завизжит, задрожит и полезет прятаться за диван. К чему я это говорю? Да к тому, что где-то на страницах этой книги притаилось огромное щупальце.

Многие рассказы кончаются плохо по меньшей мере для одного из персонажей. Я вас предупредил.

Иногда необыкновенно важные истины можно услышать там, где этого совсем не ждешь. Начну с того, что мне слишком часто приходится летать. Мне бы и в голову не пришло сказать или даже подумать подобное в детстве, когда каждое путешествие на самолете было волнующим и чудесным приключением и я смотрел из окошка вниз, на облака, воображая, что это город или целый мир, по которому можно разгуливать без опаски. Сейчас многое изменилось, но все равно перед каждым полетом я неизменно восхищаюсь теми великими словами, которые раз за разом повторяют бортпроводники, словно некий коан или крошечную притчу. Эти слова – вершина всей человеческой мудрости: