Как я и ожидал, после выхода романа «К далекому синему морю» в околометрошных кругах поднялась небольшая буча. ГлавВред (теперь уже в написании этого слова вариативность точно отсутствует) оказался даже еще более груб, черств и неполиткорректен, чем все полагали. В своем «предисловии» он не хвалил хороший роман хорошего писателя, не гладил авторов и читателей павлиньими перьями («Кто молодец? Ты молодец!») и вообще про книгу если и говорил, то сугубо ругательно. Ну, так, по крайней мере, оно читалось. И про серию. И про жанр. И про святое. Я-то точно знаю, потому что прочитал двадцать восемь книг «Вселенной» и еще тучу «Сталкеров» с точками и без. И вообще я все лучше знаю. И умею. И могу. В следующий раз, прежде чем такую эпидерсию непрофессиональную городить, лучше меня спросите. А еще лучше – опубликуйте. Не меня, так хоть моего друга. Он крутой. А тут сплошь тупые. И обложки отстой. В общем, доколе, братия?!

Что ж, сам жанр «объяснительной» требует объяснений. Так не угодно ли?

Друзья мои! А кто вам вообще сказал, что на этих двух страничках, предваряющих романы «Вселенной», я пишу предисловия? Рецензии? Свои впечатления от текстов? Что моя цель – да что там цель! работа! святая обязанность! – убедить вас, что книга хороша и вы не зря выложили за нее свои кровные?

Моя работа – сложная, интересная и любимая, как я уже имел честь сообщить вам ранее, – вовсе не в этом. Убедить, что книга хороша, читателя может только и исключительно сама книга. Не обложка. Не реклама. И даже отзыв коллег по перу и рецензентов, сколь угодно авторитетных, может лишь заинтересовать. Подвигнуть на знакомство с текстом. Всё. Дальше каждый решает сам. Хвалит, ругает, спорит и записывается в последователи.

Да, у меня в серии тоже есть свои любимчики. Да, порой я могу поговорить и о конкретных текстах – проблемах, в них поднятых, идеях, которые созвучны мне так же, как и автору романа. Героях любопытных, наконец. Могу, честно.

Обязан ли?

Впрочем, есть еще один вариант предназначения «объяснительной записки», опять же, следующий из самого ее названия. Объяснить, почему именно эта книга опубликована в серии. А не другая. Оправдаться за выбор «дорогой редакции», другими словами.

Вы любите оправдываться? Только честно? Почему-то я так и думал.

Подытожим. Моя работа – издать книгу. В соответствии со своими профессиональными навыками, конъюнктурой рынка и личными пристрастиями. И только. Не хвалить, не ругать и, уж тем более, не пытаться заранее настроить читателя на «нужный» лад еще до того, как он ознакомился с произведением.

Но, кроме работы, у меня еще есть собственное видение прав и свобод главного редактора проекта, как ни крути, имеющего достаточно широкий резонанс. Человека, который более пятнадцати лет читает чужие тексты практически каждый день, без выходных и праздников. Который, будучи сотрудником нормальной коммерческой организации, имеющей целью своей деятельности получение прибыли, так же облечен ответственностью за то, что именно, в конечном счете, увидит свет. Станет достоянием общественности. Быть может, сформирует чье-то мнение, мировоззрение. Или даже – мнение многих. Или – кардинальным образом поменяет существующее. Создаст новый тренд.

Я люблю беседу. Люблю делиться своими мыслями. Особенно давним и наболевшим. Люблю ворошить, тормошить и заставлять думать. Спорить. Возмущаться. Провоцировать. И не люблю все шаблонное, скучное, равнодушное, неискреннее.

И я буду это делать. Именно это, с моей точки зрения, профессионально для редактора. То самое profession de foi – выражение, смысл которого Гайдаевский режиссер Якин понимал совершенно превратно. Потому что дело тут вовсе не в должностных обязанностях.

Что до романа Игоря Вардунаса, то, перефразируя ушастого мутанта, ставшего сверхпопулярным в Стране восходящего солнца задолго до аварии на АЭС «Фукусима-1», они плыли, плыли и, наконец, приплыли. Аллес! Финита! Завершена еще одна трилогия. Справился ли автор со своей задачей? Все ли читательские надежды оправдал? Еще четыре страницы – и у вас будет возможность узнать ответ на этот и другие вопросы из первых уст. Единственных, по-настоящему заслуживающих доверия.

Вы же для этого книгу купили. Разве нет?

У каждого своя дорога. Когда все рухнуло, каждый из нас сломался по-своему. Кто-то наполовину, кто-то совсем. Знала ли я несколько месяцев назад, что отправлюсь в поход на край света с призрачной мечтой восстановить мир? Надежда. Я уже не верю в это слово. После всего, что случилось с нами в Антарктике, веры просто не осталось. Все было напрасно. Даже новая мечта вскрыть Хранилище Судного Дня и засеять разрушенную войной планету обернулась предательством и новой катастрофой.

Мы метнулись в очередной поход. И снова все тщетно. Человечество, или те осколки, что от него остались, прокляты до конца своих дней, которых впереди не так уж и много. Я не верю в счастливый конец. Слишком много жестокости и боли.

Хрш-ш-ш…

В отличие от остальных выживших, у нас, как нам казалось, было огромное преимущество в виде подлодки. Но и тут мы ошибались. Это всего лишь очередной осколок. Маленький уголек, который со временем потухнет, как и все остальные.

Кому я все это говорю… Но сил уже не осталось.

На Фарерах мы обнаружили колонию выживших, что в очередной раз доказало: мы не одиноки. Но что с того. Всего лишь горстка людей, цепляющихся за жизнь кто как умеет, пусть и в секторе, лишенном радиации.

Что теперь делать? Не знаю. На днях состоится суд над Линь Имом из-за его диверсии в Хранилище. А дальше…

Дальше нам нужно торопиться домой. Без энергоресурсов лодки наш дом в Пионерске недолго протянет. Нас и так уже очень долго нет. Но как возвращаться, зная, что все усилия оказались напрасны? Как смотреть в глаза родным и близким?

Да и ждут ли нас? Должно быть, давно похоронили. Но хочется думать, что нет. А даже если и так, их не в чем упрекнуть. Этот сожженный дотла муравейник диктует свои правила. И если бы я могла вернуться назад, я бы сказала той самой себе несколько месяцев назад: «Не иди на лодку! Останься дома!» Я не стала бы убийцей, хоть и нашла свою любовь. Выучила чужой язык. Встретила новых друзей.

Дом. Даже в этом аду есть место, куда хочется вернуться в надежде, что тебя все-таки ждут. Хоть там у меня никого нет, кроме деда. Пускай. Мы должны помочь остальным. И мы сделаем это, я знаю.

Верю.

Хоть мы все и прокляты. Но это наш путь. И мы пройдем его до конца.

Должны пройти. Пока еще есть силы.