Мы так привыкли притворяться перед другими, что под конецначинаем притворяться перед собой.

Франсуа де Ларошфуко

Все было не правильно. Этого не должно было произойти ни прикаких обстоятельствах, но это произошло. Теперь уже поздно выяснять степеньвиновности каждого из ответственных должностных лиц или искать крайних.Самолет, в котором находилась делегация ООН, прибывшая для консультаций вМоскву, захватили террористы. Это единственно реальный факт, и, отталкиваясьтолько от него, нужно строить дальнейшие прогнозы и планы. Правда, террористыдали десять часов времени. В его распоряжении всего десять часов, в течениекоторых он должен принять трудное решение. Никаких компромиссных вариантов —либо выполнить требование террористов, либо штурмовать самолет без всякихшансов на успех. И принимать решение необходимо ему, отвечающему забезопасность в этой стране, министру внутренних дел республики.

Он потер виски — нестерпимо болела голова. Его разбудилсегодня утром этот тревожный звонок, и с тех пор он вот уже пять часов сидит вдепутатской комнате Шереметьево-1, где разместился экстренно созданный штаб поспасению самолета и его пассажиров. Депутатская, к счастью, очень большая, сейчасона называется залом для официальных делегаций, и бюст Ленина отсюда давноубрали. Но роскошь помещения, оформленного в псевдосоциалистическом стиле концасемидесятых годов, бросается в глаза. Все службы удобно разместились в зале ипытаются контролировать события. Самолет стоит недалеко от здания. Его можновидеть, даже не выходя из депутатской комнаты. К неудовольствию очередныхпосетителей зала, сейчас туда не пускают никого, даже депутатов.

С ними вообще особая морока. Перед выборами любой пытаетсязаработать дополнительные очки, стать героем, чтобы попасть на страницы газет ижурналов. От непрошеных визитеров уже сдают нервы. Каждый мало-мальскиизвестный политик, каждый депутат Государственной Думы считает своим долгомлично вмешиваться в ход событий, давая советы, как поступить в таком случае.Некоторые даже приезжают в аэропорт, мешая его людям своими ненужнымизамечаниями и тревожной суетой. Через час ожидается приезд одного изруководителей оппозиции, никогда не упускающего случая лишний раз покрасоватьсяна публике. От него можно ждать чего угодно, он часто бывает непредсказуем. Отодной мысли о его появлении голова начинает болеть еще сильнее.

Главное сейчас — выяснить, сколько человек находится всамолете и как они вооружены. Командир корабля сказал, что у них есть автоматы,пистолеты, взрывчатка, гранаты.

Нужно еще разобраться, каким образом они пронесли все это всамолет, как им удалось протащить такое количество оружия мимо проверяющихмилиционеров? Рядом с ним с самого утра сидит директор Федеральной службыбезопасности. Он тоже в растерянности, понимает, что международный аэропорт —это и его объект, а спрос с оплошавших может быть строгим, очень строгим. «Хотяему легче, — подумал министр, неприязненно посмотрев на сидевшего рядомдиректора ФСБ. — Он человек команды, в случае чего они все за негозаступятся. А меня просто выгонят. Президент и так ищет только случай, чтобыубрать меня с этой должности. Да и в Кремле недоброжелателей хватает».

Самолет был захвачен террористами нагло и быстро — видимо,они готовились по специальной программе. Не успел огромный «Ил-62» подняться ввоздух, как командир запросил посадку. Лайнеру пришлось еще немного полетать,чтобы слить горючее, и лишь тогда они разрешили посадку. Почему террористырешили сесть повторно в Москве? — вот вопрос, который больше всего волнуетминистра. Почему они так нахально рискуют? Ведь совершенно ясно, что в Москвегораздо больше вариантов их ликвидации, гораздо надежнее блокада самолета.Почему они вернулись в Москву, а не сели в одном из промежуточных аэропортов?На этот вопрос министр до сих пор не знает ответа. А с начала захвата прошлоуже столько часов. Теперь нужно принимать решение.

Будь это обычный самолету он давно бы отдал приказ о штурме,невзирая на риск возможных потерь. Из мировой практики борьбы с терроризмомхорошо известно, что на уступки бандитам идти нельзя. Но штурмовать самолет, вкотором находится делегация ООН, ни в коем случае нельзя. Из одиннадцатичеловек по крайней мере пятеро мировые знаменитости. Если хотя бы с одним изних что-нибудь случится, во всем мире позору не оберешься. Здесь уже полетит нетолько министр внутренних дел или директор ФСБ. Здесь речь может идти о судьбевсего правительства или даже Президента.

А пока тянутся длительные и бесполезные переговоры стеррористами. Заведомо ясно, что их условия неприемлемы и невозможны.

Они потребовали миллиард долларов и освобождения из тюрьмыдвух захваченных в ходе последних трех месяцев руководителей преступных групп,еще недавно орудовавших в столице. Выпустить их на свободу — значит не просторасписаться в собственном бессилии, но и значительно ухудшить криминогеннуюобстановку на всей территории страны. Достаточно только раз уступить в такомделе, как самолеты начнут захватывать повсеместно.

Резко зазвонил телефон ВЧ, проведенный прямо в его небольшойкабинет в глубине зала. Он поднял трубку.

— Что собираетесь делать? — услышал он голосПрезидента.

— Пока анализируем факты, — честно сообщилон. — Пытаемся найти возможное решение. Мы исходим из ваших указаний обособой ценности делегации ООН. Продумываем варианты их освобождения.

— Долго продумываете, — раздраженно заметилПрезидент. — Через полчаса доложите мне свое окончательное решение. Мыдолжны знать, что вы собираетесь предпринять. Весь мир следит за вашимидействиями.

— Я понимаю.

Он видел установленные внизу камеры крупнейшихинформационных агентств. Правда, по его распоряжению в зал журналистов непускали, они только помешали бы работе.

Президент, не прощаясь, положил трубку. Он был вспыльчив до крайности.Но в этот раз сдержался, понимая, что нагоняй только взвинтит людей и сделаетситуацию еще больше неуправляемой.

— Как он? — тревожно спросил директор ФСБ,сидевший рядом с министром.

— Говорит, весь мир следит за нами, — уставшимголосом ответил министр, — требует через полчаса доложить окончательноерешение.

— Так, — недовольно произнес Директор ФСБ, —через полчаса.

Он понимал, что за все отвечать придется им обоим, и отсознания собственного бессилия злился еще сильнее. Единственный самолет, которыйтеррористы не должны были захватить ни при каких обстоятельствах, это самолет счленами делегации ООН. И они его захватили.

— Откуда они узнали, на каком именно самолете летятчлены делегации? — спросил вдруг министр. — Вы это проверяли?

— Давно проверяем, — недовольно ответилдиректор. — Здесь положение еще хуже. Члены делегации предполагаливылететь вчерашним рейсом, но задержались. Об изменении графика никто не знал.Почти никто не знал, — поправился он, — хотя у нас и у вас стольковсякого дерьма развелось в последнее время — могли запросто продать информацию.