Приемная была маленькой и тесной, и Эмили тут же возненавидела ее. Унылые грязно-белые стены, вдоль которых стояли дешевые складные стулья, только усиливали клаустрофобию. В дальнем конце помещения скучающая секретарша стучала по клавиатуре ухоженным пальчиком, перемалывая челюстями жевательную резинку. Время от времени изо рта молодой женщины выдувался розовый пузырь, с треском лопался и втягивался обратно.

Седовласый мужчина и мальчишка-подросток ожидали, когда настанет их черед зайти в кабинет врача. Парнишка уткнулся в свой мобильник, его большие пальцы так и мелькали над мелкими кнопками, а мужчина тем временем листал потрепанный журнал, периодически прерываясь, чтобы поднести ко рту ладонь и разразиться сухим отрывистым кашлем. «Ежемесячник „Уход за собакой. Груминг“», – прочла Эмили, взглянув на обложку журнала.

«Почему в этих приемных вечно такие странные журналы? – удивлялась Эмили по пути к столу секретарши. – Словно кто-то с неведомой целью нарочно заваливает ими столики перед кабинетами докторов, стоматологов и бухгалтеров».

Эмили остановилась перед секретаршей, надеясь этим обратить на себя ее внимание, но та была слишком поглощена происходящим на мониторе компьютера. Прошло где-то полминуты, и Эмили, не дождавшись от молодой женщины даже взгляда, громко прокашлялась и заявила:

– Здравствуйте, меня зовут Эмили Бакстер, я из «Трибьюн». На одиннадцать часов у меня назначена встреча с доктором Эвансом.

Секретарша на миг перестала двигать челюстями, загнав жвачку куда-то за румяную щеку, и оторвалась от монитора, где, как теперь увидела Эмили, была открыта какая-то игра.

– Прошу прощения, – сказала она, – как, вы сказали, вас зовут? – И меж ее белых зубок снова мелькнула розовая резинка.

– Эмили… Бакстер, – помедленнее, чтобы до секретарши как следует дошло ее имя, повторила молодая журналистка. – Хочу взять у вашего босса интервью для «Нью-Йорк Трибьюн» о его клинических исследованиях.

Досадливо покосившись на монитор, секретарша взяла с письменного стола дешевый телефон и набрала пару цифр.

– Доктор Эванс, тут к вам пришла Амелия Бекстер. Да, говорит, что она журналистка… хорошо. – Демонстративно переврав имя Эмили, женщина лицемерно улыбнулась. – Кабинет там, – она махнула рукой на коридор у себя за спиной, – третья дверь налево.

– Спасибо, – сказала Эмили, направляясь в указанную сторону, но секретарша уже вернулась к компьютерной игре и увлеченно давила на клавиши. – Сучка! – еле слышно пробормотала себе поднос Эмили и постучала в дверь кабинета.

* * *

Спустя сорок пять минут эта дверь закрылась за ее спиной. Эмили удовлетворенно вздохнула, снова окунувшись в звуки и запахи Нью-Йорка. Она любила этот город. Эмили выросла в Денисоне, штат Айова, маленьком захолустном местечке, окруженном другими такими же неприметными городками. Когда Эмили вспоминала то время, ей казалось, будто всю юность она только и делала, что ждала момента, чтобы вырваться оттуда и отправиться куда-нибудь. Все равно куда, лишь бы там были люди – много людей.

Она никогда не собиралась работать репортером; причиной этому стало скорее удачное стечение обстоятельств, чем сознательный выбор. В ее городке, как и во множестве других ему подобных, издавалась собственная газетенка, выходившая раз в неделю и информировавшая жителей обо всех новостях, от отчета шерифа о задержаниях до обычных политических интриг. Местной газетке нужен был репортер, чтобы освещать локальные городские мероприятия, и Эмили решила попробовать себя на этой стезе. Хэл, издатель, лично провел собеседование. Этот седой старик выглядел лет на восемьдесят, хотя с тем же успехом ему могло быть уже и сто. Он занимался журналистикой со времен Второй мировой войны, когда служил военным корреспондентом в корпусе морской пехоты США. Хэл решил дать Эмили шанс и оплатить ей пару недель работы в качестве внештатного корреспондента. «Если, юная леди, вы с этим справитесь, можно будет подумать о чем-то постоянном», – сказал он Эмили.

И девушка приступила к работе, о которой никогда прежде не задумывалась. Спустя месяц она уже была в штате городской газетки, а через три года поднялась до ведущего корреспондента. «Она тут на месте, как клещ в собачьей заднице», – образно характеризовал ее успех Хэл. Эмили проработала в газете еще пять лет, набираясь опыта, а потом решилась попытать счастья в изданиях посолиднее. Количество отзывов на ее резюме оказалось для девушки приятной неожиданностью, и в конце концов она решила принять предложение «Нью-Йорк Трибьюн», слишком заманчивое, чтобы оставить его без внимания. Это был ее шанс уехать из маленького городка, с которым она так стремилась распрощаться.

Эмили работала в столичной «Трибьюн» уже шесть лет и по-прежнему наслаждалась каждой минутой работы. Тут нельзя было разбогатеть, но размер заработка позволял не беспокоиться о том, как протянуть от зарплаты до зарплаты. Она жила одна, и ей не приходилось, подобно многим коллегам, заботиться о семье.

Эмили никогда не умела водить автомобиль, у нее просто не было такой необходимости. В Денисоне достаточно было оседлать велосипед, чтобы уже через десять минут оказаться в нужном месте. В Нью-Йорке она тоже ездила на велосипеде, чтобы не терять время в пробках, а для перемещения на более дальние расстояния предпочитала метро.

И, конечно, как бы она ни любила свою работу и этот город, порой выдавались деньки, подобные сегодняшнему. Стоял удушающий зной, 92 градуса по Фаренгейту[1]при шестидесятипятипроцентной влажности. Сочетание таких факторов, как эта способная довести до коматоза влажная жара, секретарша-идиотка и ее столь же дурацкий босс, может испоганить любой день. Однако Эмили не слишком расстроилась: полдень миновал лишь недавно, а у нее в сумке уже лежал материал для первой статьи, и значит, она почти победила.

Теперь она оказалась перед выбором: вернуться в редакцию или заскочить перекусить в ближайшее кафе, а потом засесть за статью. Достав смартфон, Эмили заглянула в ежедневник. До следующей встречи оставалось целых три часа, так что можно было не торопиться.

Всего в паре кварталов Эмили знала небольшое кафе с вай-фаем, где к тому же делали на диво удачные БЛТ-сэндвичи[2]. В ответ на эту мысль в животе у нее негромко заурчало, и она приняла решение. Отстегнув свой велосипед от знака «Стоянка запрещена» и закинув рюкзак на плечи, Эмили поехала туда, где ее ждал ленч.

Подогнав велосипед к кафе, Эмили приковала его к велостойке, предусмотрительно оборудованной рядом со входом, и зашла внутрь.