В Нью-Йорке была зима. Природа бушевала: снег буквально облепил фасады небоскребов и сыпал по улицам мириадами ледяных поцелуев. Высокая и гордая рождественская ель, что стояла у Рокфеллеровского центра, почти сразу укрылась плотным белым покровом.

У нас в гостиной тоже стояла елочка, увитая гирляндой, – я всегда настаивала, чтобы на Рождество покупалась настоящая, а не искусственная. Запах еловой хвои создавал праздничную атмосферу. И хотя весь пол был усыпан опавшими иголками, которые постоянно приходилось выметать, оно того стоило.

Я вертела в руках небрежно вымазанную красной краской рамку, думая, куда бы ее поставить. Внутри рамки помещался рисунок – школьное творение Джейкоба, когда ему было восемь лет. Уходя из отчего дома, он прихватил рисунок с собой.

Я никогда толком не понимала смысл Рождества, потому что никогда его толком и не праздновала. Мое детство прошло в сиротском приюте. Правда, как-то раз меня попытались удочерить, но мои приемные родители быстро поняли, что ребенок требует больших денежных затрат, и вернули меня обратно. Это произошло за несколько дней до Рождества.

В дверь постучали. От неожиданности я едва не выронила рисунок. Если бы рамка разбилась, я никогда не простила бы этого себе. Джейкоб очень трепетно относился к воспоминаниям о своем детстве. У него был полный комплект обожавших его родителей и сестренка, которую Джейкоб лупил при каждом удобном случае.

Положив рамку обратно в коробку, я пошла открывать. На пороге стоял мужчина в черном кожаном пиджаке. Его длинные, цвета воронова крыла волосы были уложены и лоснились от геля, а густые брови придавали довольно грозный вид. На его ботинках блестели капли от растаявшего снега.

– Где Джейкоб? – спросил он и по-хозяйски шагнул в квартиру.

– Э, вы куда? – сказала я, толкая его рукой в грудь. – Я не приглашала вас зайти. Так что стойте, где стоите!

И я постучала пальцами ноги по металлическому порогу.

Он сдвинул брови.

– Итак, что вам угодно?

Этого типа я видела впервые, но он точно был знаком с Джейкобом.

– Я хотел бы видеть Джейкоба.

– Его сейчас нет. Да вы-то кто такой?

– А, дома нет! Вот дерьмо!

Он говорил с сильным акцентом, судя по всему, итальянским.

– Я знаю, он вернулся, – продолжал мужчина. – Так что лучше позовите его, иначе я его выволоку сам!

– Его действительно нет дома! – рявкнула я. – Он еще не возвращался с работы! И вообще, что вам нужно?

– Это не ваше дело, – яростно сверкнул на меня глазами тип, разворачиваясь, чтобы уходить. – Лучше пусть заплатит. Все равно его достанем.

– За что это он должен заплатить? – высунулась я вдогонку удаляющемуся незнакомцу.

– Скажите ему, чтобы заплатил за то, что должен, или же он расплатится своей головой. И очень просто, – проговорил мужчина на ходу.

Я вернулась в квартиру и заперла дверь. Джейкоб кому-то должен? Но за что? Студенческая ссуда? Но Джейкоб уверял меня, что уже год, как он решил этот вопрос.

Если только он не врал.

Джейкоб вернулся с работы на час позже обычного. Он бросил взгляд на наряженную елку, но ничего не сказал. Швырнув свою сумку на стеллаж, он немедленно направился к холодильнику и схватил бутылку пива.

Меня он даже не заметил.

– А, привет…

Джейкоб сорвал пробку и одним глотком ополовинил бутылку.

Такое у нас продолжалось уже несколько недель. Он перестал целовать меня, когда возвращался с работы. Мы почти не занимались с ним сексом, а когда такое и случалось, он быстро кончал и отваливался от меня. С тех пор как мы начали жить вместе, он словно находился в другом измерении и на все мои вопросы отвечал, что все хорошо.

– Привет.

Вся эта херня меня уже порядком достала. Терпеть не могу жить с человеком, когда тот портит отношения. Что бы там ни было, нужно решать свои проблемы и двигаться дальше. И как бы ни было плохо ему, мне было гораздо хреновее.

– Джейкоб, что с тобой?

Вместо ответа он вновь приложился к бутылке.

– Ты прям как неживой. Секса у нас нет, и…

– Меня уволили.

Джейкоб прикончил пиво и бросил пустую бутылку в раковину. Та, громыхая, закрутилась, пока не застряла в сливном отверстии. Джейкоб ухватился за край раковины. Его пальто было все усыпано снегом.

Меня словно окатили холодной водой. Это могло объяснить его холодность сегодня, когда он вошел в квартиру, но никак не объясняло его поведение в течение всего месяца. Но теперь было не самое лучшее время для вопросов.

Джейкоб открыл себе еще пива:

– Я в душ.

Он допил и снова бросил бутылку в раковину. На этот раз она разлетелась на куски, осыпав все вокруг осколками. Джейкоб вышел в прихожую.

– Хочешь, давай обсудим?

Из-за дурного настроения Джейкоба я совсем забыла о странном незнакомце. Впрочем, сейчас это не казалось таким уж важным. Да и напрягать Джейкоба в таком настроении было бы жестоко.

Он не обернулся. Широкая спина, мощные плечи… Но даже со спины он производил впечатление человека, у которого не осталось ни капли веры в себя. Ощущение полной безнадеги исходило от него, словно радиоактивное излучение, неизбежно заражая все вокруг.

– Нет.

Прошла неделя. Джейкоб никуда не выходил, новую работу найти не пытался. Целыми днями он торчал у телевизора и глушил пиво. У него была стройная гибкая фигура, но все шло к отращиванию висячего брюха.

По профессии я – инженер. Занималась я тогда подрядами от городской администрации, то есть организацией строительства на прилегающих территориях. Полгода назад разрабатывала проект ремонта городских мостов. Иногда мне не хватало времени, и я задерживалась на работе допоздна.

Вернувшись однажды домой, я с трудом подавила раздражение. Джейкоб превратил квартиру в хлев. В раковине горой высились пивные бутылки, мусорное ведро было переполнено. Когда я вошла, Джейкоб даже не поздоровался.

Он вообще не здоровался со мной.

– На случай, если ты не в курсе, раковина не предназначена для мусора.

Я сдержалась и не стала ругаться с ним, хотя мне и пришлось убирать весь бардак после целого дня на работе.

– А, прости. Хотел сам выкинуть…

Я вынесла мусор и заменила пакет в помойном ведре. Джейкоб даже не приподнялся с дивана и не поблагодарил. Не дожидаясь, пока он соизволит сделать это, я открыла холодильник, чтобы чем-нибудь перекусить.