Федор Федорович Шахмагонов 

Адъютант Пилсудского

Повесть

1

Рука сама потянулась к телефону. Дзержинский соединился с одним из руководителей ВЧК, с Алексеем Федоровичем Дубровиным.

— Алексей Федорович, — сказал он, не вступая в объяснения, — немедленно усилить охрану Кремля. Предупредите товарищей об опасности. Выставить охранение Владимиру Ильичу!

Дубровин, конечно, спросил, чем вызвана такая тревога, но Дзержинский перебил его:

— Потом объяснимся! Действуйте без промедления!

Распорядившись, Дзержинский вернулся к встревожившей его информации.

В информации сообщалось, что некто Тункин, спившийся человек, разговорился спьяна в одном из тайных притонов на Хитровке. Слушали его и расспрашивали белые офицеры из тех, что скрывались в московских закоулках или пробрались в Москву по чужим документам. Тункин похвалялся, что он принадлежит к боевой организации, которая своим выступлением внесет панику в ряды большевиков. Тункин намекнул, что на убийстве Урицкого и Володарского дело не кончено, что то было только начало.

К информации была приложена справка отдела. Тункин лицо реальное. Бывший учитель фехтования и стрельбы из пистолета в юнкерском училище. Дворянин по происхождению.

Конечно, все это могло оказаться пьяной болтовней, бахвальством ради красного словца или в надежде на даровое угощение. Нелепость цеплялась за нелепость. Не очень-то подходящее место для такой беседы. Притон... Там собирались после своего беспокойного дня мошенники, воры, бандиты и белогвардейские отщепенцы. Болтливость нелепая. Наверное, если Тункин не врет, в такой группе должна была существовать конспирация. Люди в такую группу должны были бы подбираться с оглядкой и с осторожностью. И если Тункин намечался на роль простого исполнителя, то его на некоторое время могли бы и припрятать, чтобы не шатался по притонам...

Сомнений это донесение вызывало множество, но и отмахнуться от него возможности не было. В те дни опасность насытила московский воздух. Она давила со всех сторон, она была как бы зримой, она прослушивалась в ночной тишине города. В Москву со всех сторон стекались белогвардейцы, они рассасывались темной ночью по московским закоулкам, по трущобным лазам, куда еще не проникал глаз чекистов и милиции. Кто только не пролезал в Москву! И недобитые заговорщики из Петрограда, и агентура Деникина, и колчаковцы, и офицеры, пробирающиеся в районы расположения белогвардейских армий, и анархисты, и всякого рода искатели приключений. К Москве рвались белогвардейские генералы, сужалось кольцо вокруг Москвы, огненное кольцо фронтов. То там, то здесь ВЧК врывалась в сеть заговоров, брала заговорщиков, на допросах они держались вызывающе.

Опасность зрела как нарыв. Группы заговорщиков вырастали как грибы. Террористы, бандиты, белые офицеры. В какую-то группку мог затесаться и такой болтун, как Тункин. Немного достоевщинки в истерическом характере, от восторга болтливость. Сегодня одна группка, завтра другая, но где их центр? Где? Куда наносить главный удар, чтобы в корне пресечь эти вылазки?

Если искать корни, Тункина арестовывать нельзя.

Болтун, пьяница... Но значит ли это, что он слабый человек, что он нестойкий человек? Он может от всего отказаться. Болтовня — это еще не доказательства для дела. И что могут прибавить доказательства, если он не захочет говорить на допросе? Да он мог и далеко не все знать! Важнее взять и обезвредить всю группу, проникнуть в нее, найти направляющую руку. Но на это нужно время. А есть ли оно, время? Не опасно ли затягивать с арестом Тункина, они тоже могут поторопиться, и никто пока в ВЧК не знает их окончательных возможностей. Оружие нацелено, наведено, когда, где, в какую минуту могут нажать на спусковой крючок?

Нет, надо через Тункина, не арестовывая его, раскрыть группу, взять ее под наблюдение и, проследив линии ее связи, выйти на их центр.

Кому же из чекистов поручить это дело? Кому по силам быстро размотать Тункина, не беря его под арест, раскрыть группу и внедриться в эту группу? В чем должны состоять личные, особенные качества такого чекиста?

Заставить Тункина разговориться и кое-что выболтать, видимо, не так-то уж трудно. Но это будет повторением уже полученного сообщения. Следующая ступенька — это те, кто руководит Тункиным, Там могут обнаружиться фигуры куда посложнее. Кто там может быть?

Кого же подставить белогвардейцам? Если ставить задачу глубокого внедрения, то, может быть, вот так сразу это сделать и невозможно. Не сразу найдешь подходящую для этого фигуру. Стало быть, требуется другое. Операция должна распадаться на два этапа. Сначала выяснение состава группы. Это может сделать чекист из аппарата.

Нужен человек, который совершил бы первый шаг, который познакомился бы с Тункиным, побудил бы его разговориться, через Тункина вышел бы на кого-то из группы. Там уже можно будет смотреть и дальше!

Раздался телефонный звонок. Дзержинский жестом руки остановил Артемьева и снял телефонную трубку, сделал знак рукой Артемьеву, чтобы он подошел ближе.

Артемьев услышал в трубке голос Ленина:

— Феликс Эдмундович! Вы искали меня — я вас слушаю! Что за тревога? Почему усилена охрана?

— У нас есть сведения, Владимир Ильич... — ответил Дзержинский, но Ленин его перебил.

— Еще один заговор? — раздалось с другого конца провода.

— Еще один ко многим другим. С террористическим уклоном...

— Левые эсеры или белогвардейцы?

— Пока я не знаю.

— Если белогвардейцы, надо узнать, кто их направляет: Колчак или Деникин? Кто расчищает себе дорогу в Москву?

— Обязательно надо узнать, Владимир Ильич...

— Если что-нибудь серьезное, я очень прошу вас доложить Центральному Комитету!

Ленин попрощался и положил трубку. Дзержинский вышел из-за стола и подошел к Артемьеву.

— Слышали, Василий Михайлович?

2

Итак, некий Тункин...

Он взят под наблюдение. Его проводили из притона с Хитровки.

Он медленно побрел в Замоскворечье. Походка была у него неустойчивой, как у пьяного и больного человека.

Запасшись бутылкой чистого спирта, Артемьев на извозчике проехал к дому Тункина.

Нет тошнее занятия, чем ждать и догонять. Но надо ждать, ждать, когда Тункина потянет к похмелке.

Ждать и ждать... От этого слова Артемьеву становилось не по себе. Пока этот пьяница спит, его группа может действовать и без него. Спугнуть его со сна? А как спугнуть?

Зимний день выдался мрачным и сереньким. Бежали над Москвой снеговые тучи, вот-вот должен был повалить снег. Стремительно темнело. Засветились огни в окнах.

Артемьев продумывал, как вспугнуть Тункина, но он и сам вышел. Наблюдающий указал на него Артемьеву.

Высокий, худой, подтянутый господин. Спортивная фигура и спортивная выправка. Потертое на нем пальто с бархатным воротничком, помятая каракулевая