Сегодня я стала взрослой. Вот так в один миг. Слетели розовые очки, разбилось в дребезги сердце, и заледенела душа. Может, это не взросление, а смерть? Оболочка двигается, дышит, но самой меня нет, просто окружающие пока не замечают.

Все делаю на автомате. Куда-то иду, качу за собой чемодан на колесиках. На носу солнечные очки в пол-лица. Они скрываю опухшие от слез веки и покрасневшие глаза.

Мир, словно в тумане. События происходят, будто не со мной. Я вижу все со стороны. Багаж, документы, латте в зоне вылета и посадка в самолет, который унесет меня в город, где я никогда не буду счастлива. Проблема в том, что теперь я не верю в счастье. Вообще.

Сижу у окна и наблюдаю за тем, как мелькает взлетная полоса, самолет набирает скорость и отрывается от земли, попадая в гущу облаков. Белое молоко за стеклом становится все плотнее, мы летим в каком-то безвременье. Я всматриваюсь, но не могу разобрать ничего. Ни домики, которые должны были стать крошечными, ни море, которое ненавижу. Туман подступает все ближе к иллюминаторам, сгущается и в нем можно угадать тени и силуэты. Они пугают, потому что кажутся знакомыми. Появившееся лицо – бледное с прозрачными мертвыми глазами заставляет вскрикнуть и отшатнуться, зажмурив на миг глаза. Я знаю, кому оно принадлежит. Сердце стучит сильнее, а дыхание учащается. Липкие ладони и пробирающая до костей дрожь.

– Этого не может быть… – шепчу, зажмурившись, наплевав на то, что подумают случайные попутчики. Открываю глаза. Лица за окном нет. Только густые облака и надпись пальцем на стекле. "Спаси меня, Есения".

Легкое прикосновение к плечу и я подпрыгиваю на месте, ремень врезается в живот, и я прихожу в себя окончательно.

– Девушка, вы кричали во сне, – с вежливой улыбкой говорит стюардесса. На ее красивом лице ни грамма осуждения, только участие. А вот мой сосед напуган.

Наплевать. Какая разница, что думают чужие люди? Мне сто лет не снился этот сон. Из-за него я перестала брать места возле иллюминатора. Думала, избавилась от кошмара. Но едва села в самолет, летящий в проклятый город моего детства, все повторилось. Не стоило сюда возвращаться.

Есения

Соленый, наполненный морской свежестью воздух бьет в лицо, едва я выхожу из салона самолета на улицу. Вдыхаю его полной грудью и чувствую приступ тошноты. Прошло шесть лет, а меня еще не отпустило.

– Хорошо-то как! – белозубо улыбается незнакомый парень. Он обгоняет меня на трапе самолета и бросает заинтересованный взгляд.

– Тоже отдыхать? – начинает разговор, не обращая внимания на то, что мы задерживаем движение. Люди спешат забить поджидающий внизу автобусик, словно это поможет быстрее преодолеть пятьсот метров до аэропорта. – Лучшее место на земле? Правда?

Он весел, предвкушает хорошее времяпрепровождение и уже настроен на курортный роман, но тут я ему не помощник.

– Ненавижу море, – признаюсь я и, обогнув его, спускаюсь с трапа, чтобы скрыться в уже заполненном автобусе. Осталось всего полчаса. Полчаса без внутренних демонов.

Мне все равно, что парень недоуменно смотрит мне вслед. Люди, которые не любят море, вызывают, как минимум, удивление. Я привыкла к этому. Все спрашивают: «Как ты можешь его не любить?» Просто они не знают, что море сотворило с моей жизнью, и что у меня забрало.

На автомате получаю багаж и выхожу из здания аэропорта под палящее солнце. До встречи с моим прошлым осталось несколько минут. Еще чуть-чуть и я увижу отражение моей любви. Точнее то, каким оно стало спустя шесть лет. Сердцу больно уже сейчас.

Он ждет меня под навесом, засунув руки в карманы светлых джинсовых шорт. Сердце начинает колотиться, как бешенное, но я одергиваю себя. Нет. Такая реакция не потому, что я вижу перед собой Дениса Ланцова. Никогда мое сердце не стучало из-за него, но я все равно с жадностью всматриваюсь в его лицо – такое знакомое и в то же время чужое. Он стал еще мощнее, и сейчас возвышается надо мной, словно скала – сильные, со стальными мышцами руки, которые совсем не скрывает рубашка с коротким рукавом. Черные непослушные волосы сейчас короче, чем шесть лет назад, а взгляд увереннее. Мне очень сложно не рассматривать его с жадностью, а парень не просит перестать. Дает возможность изучить себя как следует, а потом делает шаг вперед и заключает в объятия со словами.

– Привет, Карамелька, давно не виделись.

Это как спусковой крючок. Я готовилась к встрече очень долго, но все равно не могу сдержать слез. Отстраняюсь и вытираю глаза руками.

– Прости, Дэн! Прости! Я так рада, что ты меня встретил!

– Не извиняйся, Есения, – тихо говорит он и отступает к машине, сразу оказавшись в тени, какой-то слишком уж густой. – Я прекрасно знаю, ты плачешь не обо мне.

– Да… – Я выдыхаю и надеваю на нос солнечные очки, чтобы скрыть слезы. – Я просто… просто… – слова найти нелегко.

– Я знаю, ты просто видишь сейчас не меня. Пойдем, мама очень тебя ждет.

– Постой? – Я хмурюсь. – Ты, что везешь меня к себе?

– Я везу тебя к родителям. – Он поворачивается ко мне и вопросительно приподнимает бровь. Такой знакомый жест, от которого ноги становятся ватными. – Не думаешь же ты, что я до сих пор живу с ними? И не думаешь же, что мама хоть на миг могла допустить, что ты будешь жить в гостинице?

– Но я…

– Не упрямься, Сень, она тебя очень любила и любит до сих пор. Сделай для нее эту малость, хорошо?

Я медленно киваю, рассматривая Дэна. На секунду кажется, что тень за его спиной живет своей жизнью, она ползет по асфальту и словно тянет ко мне руки. Зажмуриваюсь, открываю глаза и понимаю, что почудилось. Я просто устала. Даже не физически, дневной двухчасовой перелет не может сильно вымотать, морально. Мне тяжело далось решение приехать сюда и ожидание этой встречи. Парень открывает передо мной дверь массивного черного внедорожника, и я ныряю в прохладный салон на пассажирское сидение спереди.

– Хорошо.

Я киваю и понимаю, что город, откуда я сбежала шесть лет назад, сумел за первые десять минут моего пребывания в нем вывернуть наизнанку душу. Семью Ланцовых я знаю с детства. Сколько времени я провела в их доме – не сосчитать. Но да, возвращаться сюда мне очень тяжело, как и наблюдать за уверенно ведущим машину Денисом – возмужавшим отражением того, кого я безумно любила.

– Мамочка! А когда мы увидим море?

– Скоро, егоза! – улыбается мама, хотя и выглядит уставшей. Ночной перелет дает о себе знать, и только я свежа и бодра, потому что впереди меня ждет встреча с любимой бабушкой и море, о котором я почти успела забыть за год.

– Ты совсем большая, Есения! – начинает мама, и я серьезно киваю. Конечно, большая, мне почти семь лет и уже в сентябре я пойду в первый класс. – В этом году ты первый раз у бабушки останешься одна.