— Приве-е-е-ет, красавчик!

Стройная подкаченная ножка, обнажённая аж до колена, выглянула из-за стены пещеры, особенно эффектно выделяясь на фоне солнца. Ножка дрыгнула разок-другой, но, сообразив, что должного эффекта представление не возымело, её обладательница высунулась целиком.

— Ау-у-у-у! Ку-ку, мой мальчик! — кокетливо заправила она за ухо коротенькую, тут же снова упрямо встопорщившуюся жёсткую прядь. — Хей! — гаркнула девица уже не чувственным голоском юной соблазнительности, а хрипловатым басом отставного полковника. — Ты дракон или где? Невинная, зуб даю, дева тут бродит. Одна, понимаешь, беззащитная! Ну ты где? — закончила гостья совсем раздосадовано, щурясь в темноту норы после яркого летнего света.

В темноте что-то звякнуло, а потом хрустнуло, кто-то испуганно ойкнул, выругался и закашлялся. Наконец, послышался характерный скрежет огнива, знакомый невдалой соблазнительнице по марш-броскам в полевых условиях, и на каменном своде проявилась огромная тень. Как и полагалось тени дракона, она оказалась хвостата, крылата и сурова, поэтому девушка, хоть и подготовленная нанимателями к встрече, всё равно нервно сглотнула слюну.

Из глубины пещеры загрохотало:

— Как смеешь ты, смертная, — сорвалось на фальцет, снова прокашлялось и продолжило рокотать: — Как смеешь ты тревожить покой великого и ужасного…

— Волшебника страны Триндец? — подсказала девушка, восхищённо колупая пальцем огромный валун у входа: надо же! Как настоящий камень, но формой точно напоминает дверь! То ли девушка оказалась сильна, то ли валун отжил своё, но выступ, символизирующий, видимо, ручку, треснул и отвалился. Вредительница кинула скептический взгляд на перечисляющего свои злодеяния хозяина пещеры и, пока тот не вышел на звук, ногой откинула осколок подальше.

— … в общем, поэтому уходи подобру-поздорову, а не то изведать тебе моей жестокости! — скомкано закончил он.

— Предпочту изведать вашего гостеприимства, о великий и ужасный!

Дракон опешил:

— Я — дракон, — на всякий случай предупредил он и растопырил крылья, чтобы на тени их стало видно более отчётливо.

— Да? — почти натурально изумилась девушка. — А мне показалось, хомячок.

Хищник тут же заинтересовался:

— Кто такой хомячок?

— Эм… Это такой страшный зверь. Водится в моей далёкой-далёкой стране. Гроза рыцарей. Питается детьми и женщинами. Предпочитает девственниц.

— Сдох? — как само собой разумеющееся подвёл итог дракон.

— Пока нет, но голодает.

Дракон траурно чихнул.

— Ну вот да, я, считай, хомячок. Гм… Слово какое-то неубедительное, ну да ладно. Я — жестокий кровожадный хомячок, поэтому уходи, пока цела!

— Серьёзно? — подбоченилась несостоявшаяся жертва. — То есть, ты сейчас мне говоришь, что я зря стоптала себе ноги в этих ваших якобы модных туфлях, нарядилась в уродское платье, — она злобно дёрнула за и так держащуюся на честном слове оборку юбки, — добиралась пешком по буеракам, горам и… надеюсь это всё-таки были островки чернозёма, и зря?!

— Ну… Ты можешь сохранить жизнь? — неубедительно предложил дракон.

Но девица неумолимо скрестила руки на груди: она явилась, чтобы её полноценно и качественно похитили! Хочет того этот недоделанный и вообще какой-то неправильный дракон или нет, — уже его проблемы. Агент Пижма ещё не провалила ни одного задания, и это не станет первым, даже если придётся выкрутить крылья проклятому ящеру!

— Так, всё. Я захожу! — объявила она.

— Нет, стой! — взмолился дракон. Тень испуганно замахала лапками. — Не входи! Я… Я… Я не одет!

— Чего я там не видела! — фыркнула Пижма, не уточняя, что, вообще-то на драконов она никогда прежде не смотрела ни в каком виде: ни в голом, ни в одетом. Первый, пожалуй, интереснее. Исключительно с зоологической точки зрения!

— Не входи!

— Тогда похищай меня, как положено!

— Я не знаю, как, кем и куда положено!

— Импровизируй!

— Не умею!

— Да что за мужики пошли?! — агент засучила слишком длинные рукава слишком женственного платья (эх, вернули бы ей её любимый камуфляж!) и приготовилась к бою, из которого полагалось выйти победителем лишь одному. И он, чёрт возьми, выйдет победителем, хочет того сам или нет!

Но прежде чем Пижма, чуть медленнее, чем могла бы, из-за аутентичной непроглядной тьмы пещеры нащупала поворот коридора, дракон снова издал неприличный звук, выругался и лопнул. То есть, лопнул он, конечно, не насовсем, это было бы совсем обидно, но вместо огромного чешуйчатого зверя навстречу выскочил встрёпанный, ободранный, тощий, как дворовый кот, и абсолютно голый мужчина.

— Приве-е-ет, — куда более заинтересованно повторила Пижма, глядя совсем не туда, куда глядят при знакомстве приличные девушки.

— Сказал же, что не одет… — смущённо прикрылся руками дракон.

* * *

Девушка спустила курок, перекувырнувшись через голову, преодолела расстояние от одного импровизированного укрытия до другого, с трудом втиснулась за барную стойку, упёрлась в профессионально наетое пузо охраняемого лица, и приложила палец к уху:

— Объект под прикрытием! Повторяю: я прикрываю объект!

В ответ послышалось одобрительное шипение.

Угораздило же этого обжору вылезти из бронированного мерса прямо сейчас! Не мог дотерпеть до конца её смены? Нет, не мог! Его сиятельство возжелало сливочный латте с тройной порцией сиропа здесь и сейчас, а что их пасли от самого бизнес-центра, его не волнует. Не для того он нанимал элитного телохранителя, чтобы бояться сделать шаг вне квартиры!

Агент Пижма грязно выругалась, убедившись, что, хоть нападавших и стало на одного меньше, надевать траур и безутешно рыдать остальные трое не спешили, предпочитая почтить память товарища местью.

Прикрываемый объект продолжал сжимать толстенькими пальчиками напиток с уже сбитой сливочной пеной и подрагивал испачканными в шоколаде губёшками:

— Сделайте что-нибудь! Я буду жаловаться! Вы уклоняетесь от должностных обязанностей! Выйдите из укрытия и перебейте их всех! — толстяк попытался мотивировать телохранителя, подпихивая жирной ляжкой, за что тут же получил по ней опустевшей обоймой, которую Пижма только что извлекла из ствола.

— Вот сам туда и выходи, мудила, — спокойно добавила она, рассматривая затаившихся бойцов в отражении кофемашины.

— Да как вы смеете! — лоснящиеся пальцы требовательно вцепились в волосы телохранителя, но в руке остался только блондинистый парик.