Илья Слуцкий-Шагинян

Сила убеждения

Сила убеждения

Ранним утром (где-то в половине двенадцатого) я, как обычно, сидел в кафе рядом с редакцией и предавался любимому занятию, крайне важному и ответственному -ничегонеделанию. Отдавался я этому делу полностью, без остатка, с упоением, настолько, что даже мысли мои лениво переваливались в моей голове – тусклые, праздные и совершенно нефиксируемые. Настроение у меня было прекрасное, и мне казалось, что ничто не способно его изменить, пока я не обратил внимание на столик в противоположном конце у окна. За ним сидела девушка, ничем особенно не примечательная – средний рост, тёмные волосы, немного азиатского типа лицо, молодая – словом, девушка, как девушка. Но меня смутил тот факт, что я не заметил её, когда заходил и не видел, как она вошла. Странно – ведь я сидел напротив двери и от безделья не находил ничего лучше, чем созерцать окружение. И ещё – девушка явно смотрела на меня, очень пристально и, встретившись со мной взглядом, она медленно, как будто демонстративно, отвернулась. Я попытался вспомнить, не был ли я с ней знаком, но лица её в своей памяти так и не обнаружил. Все эти раздумья и поиски крайне меня удручали: в конце концов, я что сюда думать или огорчаться пришёл? Я пришёл побездельничать, а раз эта странная особа мешает мне это делать, и уходить я не хочу, то, во-первых, надо перестать смотреть в её сторону и выпить. Я жестом подозвал официанта и попросил чистого джина (всё-таки я на работе, поэтому мешать не стоит). Вы спросите, откуда в кафе алкоголь? Я уклончиво отвечу, что не подавай его там, ноги бы моей в этом кафе не было. Я отхлебнул принесённый официантом напиток, и на душе сразу стало легче, по телу разлилось приятное тепло, фокусировать взгляд уже ни на чём не хотелось, поэтому я блаженно уставился в сторону входной двери и погрузился в приятные мечтания ни о чём.

Через некоторое время в кафе вошёл Молин: как всегда, слегка рассеянный, рыхлый и неловкий. Я, заметив его, приободрился, махнул ему рукой, и разумеется, никакой реакции не последовало, тогда я крикнул: "Тох!". Он повернулся ко мне, улыбнулся, приветственно поднял руку и направился к моему столику. Мы обменялись рукопожатиями.

– Привет, – сказал он.

– Здорово, – ответил я, – Как жизнь? Что пишешь? Садись!

– Спасибо, я за кофе забежал, сейчас обратно. Что пишу? Да всё то же, что и обычно. Немного про новьё, но всё больше про старьё.

– Ты же любишь старьё.

– Люблю, но оно от этого новее не становится, – он задумался. – Ты знаешь, я тут решил кино снять.

– Да ладно? – от удивления я чуть не подскочил. – Дело, брат! О чём?

Молин наклонился ко мне и слегка понизил голос:

– Ты последний фильм Хермана-старшего видел?

– Тот, что совсем последний и для него тоже? Ну да, зрелище, скажу тебе, не для слабонервных.

– Вот о нём и буду снимать.

– Типа, фильм о фильме?

– Не совсем… Но что я тебе буду сейчас рассказывать? У меня уже почти всё схвачено, так что фильму быть! Сам всё увидишь.

– На премьеру-то хоть позовёшь?

– Обязательно! – он подмигнул. – В качестве прессы.

– Это что же ещё и бесплатный фуршет?! – я откинулся в кресле. – О, я так напишу, что новым блокбастером станет! Кинотеатры в очередь будут выстраиваться.

Мы оба засмеялись. Я поднял стакан и сказал:

– Ну, за будущий успех, маэстро!

Он усмехнулся:

– А ты уже с утра квасишь?

– Да какое же утро? – я посмотрел в телефон. – Двенадцать ноль две! Уже две минуты как официально день!

– Всё равно…

– Ничего, я привыкший, надо же зарядиться позитивными эмоциями.

– Ну, дело твоё, конечно. – Молин засуетился. – Ладно, побегу.

Он развернулся, но я придержал его за рукав.

– Постой! Знаю, что к тебе, скорее всего, бесполезно с таким вопросом, но все же спрошу, а вдруг. Тебе знакома эта девушка, та, что за столиком у окна?

Я кивнул в сторону таинственной незнакомки. Молин некоторое время смотрел на неё, щурился и хмыкал. Наконец, он произнёс, повернувшись ко мне:

– Ты, в принципе, прав – я бы и тебя не узнал, если бы ты со мной не поздоровался… Нет, не знаю её. А что?

– Да она там сидит уже часа полтора, ничего не заказывает и на меня периодически смотрит. Пристально так…

– Это, наверное, от того, что ты на неё пялишься, – он усмехнулся. – Дон Жуан недобитый.

– Ой, да ну тебя!

– Если нравится, так подойди и познакомься, что ты как ребёнок. Ты у нас человек свободный…

– Да я не об этом. Странная она какая-то и чувство у меня вызывает тоже странное…

– Не знаю. Шёл бы ты уже работать, – он хлопнул меня по плечу, – или домой, отдохни.

– Да наотдыхался уж, – я отхлебнул из стакана.

– Тогда мой тебе совет – иди и познакомься, с тебя не убудет, а под венец её звать не обязательно.

– Иди ты!

Он засмеялся:

– Ладно, я побежал, – и повернулся к выходу.

– Ты кофе хотел купить, – напомнил я.

– Да, точно, спасибо! – неуклюже развернувшись, он зашагал к стойке.

– А про кино-то, правда?! – крикнул я, когда он со стаканчиком шёл к двери.

– Чистая правда, вот увидишь, обязательно тебя позову. Будь здоров!

– Спасибо! Пока! – я махнул рукой ему вслед.

Я снова остался один, наедине со своим джинном… И со странной особой у окна…

Девушка сказала:

– Выпей за бойцов Талмыкии, погибших на полях сражений Великой Отечественной.

Я поднял стакан:

– За всех погибших бойцов Талмыкии! И за представителей других народов, положивших жизнь на этой страшной войне.

И залпом осушил стакан. …И опешил:

– Так, стоп! Девушка, когда вы успели ко мне подсесть, и как давно мы уже разговариваем?

– Ты сам ко мне подошёл, – сказала она с лёгким, но каким-то неузнаваемым акцентом.

– А как давно?

– Только что.

Я огляделся. Мы, действительно, сидели за её столиком у окна. Помотав головой, я подумал, что таких провалов в памяти у меня ещё не случалось. Посмотрел на стакан.

– Ты с