Демон сверлил меня непроницаемым взглядом и молчал. Он был зол. Так зол, как может быть злым только демон. Это было видно невооруженным взглядом. Если бы прямо сейчас у меня под ногами разверзлась пропасть, обнажая пучину первозданного хаоса, я бы не удивилась. Ведь говорят именно оттуда они и пришли и завоевали наш мир. Да я даже была бы рада провалиться в бездну, лишь бы не видеть больше этих холодных, льдисто-голубых глаз, на дне которых зарождался очень нехороший огонек. Все знают — это значит, что демон с трудом сдерживает свою трансформацию и готов убивать. Во всяком случае, нам так преподавали на лекциях по Теории развития нечеловеческих рас.

— Еще раз спрашиваю вас, адептка Райлис, — убийственно спокойным тоном заговорил мой ректор, он же магистр Стайракс, он же высший демон. Снежный. Худший из всех вариантов, — что случилось в западном крыле академии и почему оно сгорело дотла?

Я нервно икнула. Ну, сгорело! Я же в этом не виновата, кажется… Вот что ему сказать? Что я пыталась провести запрещенный ритуал, но что-то пошло не так? Так меня мигом выставят из академии! Такого позора моя семья просто не переживет. Уж лучше промолчать! Чем я собственно и занимаюсь.

Молчу.

— Хорошо, что в это время суток оно пустовало, — продолжил разговор сам с собой ректор. А что, пусть поговорит! Иногда полезно пообщаться с умными людьми, ну или с демонами, — иначе могли быть жертвы. Кто-то мог пострадать. И виноваты в этом были бы вы!

Пока он говорил, я как-то отвлеклась на вид из окна. Отсюда как раз было хорошо видно то самое пострадавшее крыло. Не так уж и сильно оно и обгорело! Больше паники было. Пока я пялилась в окно, демон приблизился и остановился напротив меня. Такой высокий, сильный и обманчиво хладнокровный. Прозрачные голубые глаза, длинные белоснежные волосы, утонченные черты лица, губы сжаты в тонкую линию. Я замерла под его взглядом как мышь под веником. От ректора веяло морозной свежестью. Мне казалось, вокруг начал потрескивать иней. Одно молниеносное движение и мою косу перекинули мне за спину, а потом двумя пальцами сжали искру на моем фартуке. Это он потрескивал все это время, старательно тлея. А ведь и правда! Волосы могли загореться от фартука. Но от прикосновения снежного демона этот предмет гардероба заледенел и осыпался на пол рваными кусочками кружева.

Ой, мамочки!

Кажется, я попала!

Нет, я это поняла еще в том горящем крыле, когда ректор явился на пожар собственной персоной, одним щелчком пальцев остановил пламя, заставив его, сплевывая остатки мебели, исчезнуть. Жаль я не могла сделаться невидимой и испариться вместе с огнем. И вот стою я теперь такая вся несчастная в кабинете руководителя нашей академии и лихорадочно соображаю, что же ему ответить. И Берт как назло молчит. Предатель! Где сейчас носит эту наглую пушистую морду?

— Смею вам напомнить, адептка Райлис, — лениво растягивая слова, произнес магистр Стайракс, — что это уже ваше третье взыскание за этот месяц. Вы использовали лимит наказаний за год. Я вынужден вас отчислить!

Что? Меня нельзя отчислять! Ах он, ах он… демон проклятущий, бессердечный и холодный!

— Пожалуйста, не надо! — всхлипнула я.

Довольная улыбка стала медленно расползаться по лицу магистра.

— Значит, голос у нас все-таки есть, — задумчиво поговорил он, — а я уже думал, что вы его лишились в том подвале, в котором я вас нашел.

Подвал… было дело. А где еще прикажете мне проводить ритуал? Не в своей же комнате в общежитии.

— Я… я больше не буду! — честно соврала я. Ритуал то надо закончить.

— Почему-то я вам не верю, — задумчиво проговорил ректор, переведя взгляд на все еще дымящееся строение в лучах рассвета.

Надо же, какой проницательный!

— Честное слово!

На всякий случай скрестила за спиной пальцы. Кто их этих всемогущих демонов разберет? Вдруг, давая ему обещание, я подписываю себе договор на вечное рабство?

— Члены Совета академии уже в курсе произошедшего инцидента, — уведомили меня, — им принимать решение о вашем дальнейшем обучении. Тут я бессилен. К счастью.

Горькие слезы разочарования застыли на моих ресницах. Ну не может все вот так закончиться! Это не честно!

В нечеловеческих глазах магистра не было и капли сострадания. Он смотрел на меня как-то задумчиво, будто принимая какое-то решение.

— Вопрос в том, на что вы готовы пойти, чтобы остаться в академии?

— На все! — не раздумывая, ответила я и тут же прикусила себе язык.

— Неужели? — медленно повернулся ко мне демон.

«В какой несгораемый шкаф вы спрятали свой стыд?», — совершенно неожиданно раздался голос Берта у меня в голове.

Вернулся таки! Ну, я ему еще это припомню! Фамильяр недоделанный! А ведь это его вина, что я тут стою и краснею перед ректором.

— Совершенно точно! — упрямо сжала губы и посмотрела прямо на магистра.

«Милла, закрой рот с той стороны, дай демону спокойно сделать себе мнение!», не унимался этот негодник.

Придушу!

— Что мне с вами делать, адептка Райлис? — печально спросил ректор, но в его глазах снова загорелся огонек. Нехороший такой.

«Не смей ему ничего обещать! Ты вгоняешь меня в гроб и даже глубже!», — верещал этот несносный фамильяр.

— Заткнись, — тихо шикнула на него я.

Пока наша связь не инициирована, я не могу общаться с ним мысленно, вернее, я его слышу, а он меня нет.

— Вы что-то сказали? — демон собирался вернуться за свой стол и замер на полпути, повернулся и смерил меня вымораживающим взглядом.

— Вам послышалось, — бодро соврала я.

Кажется, мне не поверили.

— Я постараюсь сделать так, чтобы Совет принял правильное решение, — после небольшой паузы уведомил меня ректор Стайрлакс, — но вам придется за это заплатить.

Из кабинета ректора Академии я буквально выпала в бессознательном состоянии. Разговор оказался для меня не просто тяжелым, почти невозможным. То, что за пожар мне грозит отчисление, я даже не сомневалась, а потерять место в самой престижной академии империи не хотелось. Это был мой единственный шанс остаться в столице и не возвращаться домой. Поэтому я согласилась на условие ректора Эйтинора Стайракса Торренса сразу и безоговорочно. Берт, конечно, был против и моментально высказал все, что думает по этому поводу. Хорошо, что все его выражения слышала только я. А то у снежного уши бы свернулись в трубочку. Это я уже почти привыкла к недофамильяру, а у ректора тонкая душевная организация. Вон как опечалился из-за сгоревшего крыла. Хотя к завтрашнему утру оно будет уже как новое.