— Он не успел ничего узнать? — бесстрастно поинтересовался старик, устало опускаясь в свое излюбленное кресло и со старческим хрустом суставов вытягивая ноги.

— Ничего, — мрачно качнул головой его собеседник. — Не успел даже приступить к допросу. Простите, ваше святейшество. Я должен был лично проследить за допросом.

— Ты бы ничего не смог изменить. Ментальная магия коварна и действует исподволь, незаметно для самой жертвы беря ее под свой полный контроль… Но ты повинен в другом. Как мог ты допустить такую оплошность и не проверить прошлое этого Латкари? Его жизненный путь не раз пересекался с этим еретиком лордом! И их застарелая вражда прошла мимо твоих глаз!

— С вашего позволения, но должен заметить, что эта часть прошлого Латкари не прошла мимо моих глаз, — с глубокой почтительностью ответил отец Ликар. — Я знал об их застарелой вражде и самонадеянно посчитал, что это может принести только пользу нашему делу. Я ошибся и со всей смиренностью готов принять на себя любую епитимью. Но знать, что за годы до их последней встречи лорд сумел покопаться в голове Латкари… это мог знать только сам Создатель, ваше святейшество.

— Тебе придется найти еще одного ментального мага и убедить его посодействовать нашему делу. Но на этот раз проверь все тщательно! Впрочем, нам удалось узнать кое-что важное, не так ли?

— Да. Старый лорд не помышляет вырваться из наших рук, — кивнул отец Ликар. — И это более чем странно. Его пытают… простите, ваше святейшество, я хотел сказать — вопрошатели беседуют с ним денно и нощно, причиняя ему неимоверные страдания, но когда появился шанс скрыться, он пренебрег им. И даже не попытался отомстить присутствующему там же дознавателю.

— И более чем странные слова этого закоснелого грешника… — протянув руку, старик взял с невысокого стола густо исписанный лист бумаги. — Вот здесь… «Это всего лишь случайность… а случайностям нет места в Плане».

— Да, я многократно прочитал эти слова. Но не понимаю, о чем речь, ваше святейшество.

— Этот как раз-таки просто, отец Ликар. Догадка лежит прямо у наших ног, надо лишь смиренно склониться и поднять ее. Зная упрямство и презрение лорда к боли, с уверенностью можно сказать, что он произнес эти слова далеко не случайно. Он хотел, чтобы его слова были услышаны вопрошателем, усердно записаны и переданы дальше, если не сказать — выше. Лорд Ван Ферсис передал некое послание, смысл которого нам неясен.

— Но донесение вопрошателя было получено только орденом Привратников… вернее, только вами…

— Нет. Еще одна дословная копия была отправлена с курьером в столицу, отец Ликар. Такова воля самого Святого Главы, и не нам ей перечить.

— Простите, ваше святейшество… но неужели вы хотите сказать, что в Церкви есть сочувствующие этому богопротивному еретику или даже… не осмеливаюсь сказать…

— Примкнувшие к нему! Примкнувшие! — раздраженно рявкнул старик, выпуская лист из рук и откидываясь на спинку кресла. — Отец Ликар, сегодня не тот день, когда я жажду услышать лицемерные слова! Говорите прямо! Едва лорд Ван Ферсис оказался в наших руках, я сразу же получил «вестник», исходящий из столичной резиденции Церкви! Короткое послание, в котором четко прослеживается прямой приказ — лорд Ван Ферсис не должен умереть! Позже прибыл курьер с пространным письмом, где восхвалялись наши достижения, выражалась твердая уверенность, что мы добьемся признания и нужных нам сведений от лорда, и опять же — завуалированный и многократно упоминающийся приказ не лишать некроманта жизни и серьезно не калечить ни под каким предлогом! Вот что меня тревожит больше всего, отец Ликар! Насколько глубоко этот так называемый Повелитель — прости меня Создатель за такие слова! — засунул свои лапы в Святую Церковь? Посему вот тебе мой наказ — найди еще одного ментального мага, а лучше — двух! И выпотрошите голову этого еретика! Я хочу знать все, что знает он!

— Я все понял, ваше святейшество, — склонился в поклоне отец Ликар, стараясь скрыть свою оторопь. — Можно ли выразить свое скромное мнение?

Глава Привратников вопросительно приподнял седые брови, и отец Ликар, понизив голос до заговорщицкого бормотания, произнес:

— Если дело настолько серьезно, если лорд может знать имена важных людей из лона Церкви… тогда почему лорда оставили в наших руках? Почему не потребовали немедленно отправить его в столицу? Почему не боятся, что мы вырвем у него сведения?

— На полученном мною письме стоит малая печать Церковного Совета, но нет подписи, — прошелестел старик. — Совет изъявил свою общую волю, что ж… мы покоримся. Их кто-то убедил. Мы сохраним жизнь лорда и будем выжидать. А если придет требование за личной подписью облеченного церковной властью лица… вот тогда мы узнаем, кто именно столь сильно переживает за жизнь лорда. Почему не опасаются, что Ван Ферсис заговорит? Это просто. Они уверены, что он позаботился глубоко упрятать свои грязные секреты. Но скоро «примкнувшие» постараются вырвать лорда из наших рук. Попомни мои слова — совсем скоро придет письмецо с требованием отправить еретика в столицу. Обязательно придет…

— Если этому грязному еретику так сильно хотят сохранить жизнь… Так не лучше ли оборвать ниточку его жизни? Я сумею это устроить. Во время допросов всякое случается… да и сердце может не выдержать мучительной боли. А лорд уже далеко не молод…

— Это самый простой путь, отец Ликар! Избавиться от него мы всегда успеем, но что толку в его смерти, если не узнаем имена связанных с ним людей? Меня больше всего интересует другое — почему ОНИ хотят сохранить лорду жизнь? Ведь пока еретик дышит, они в постоянной опасности! Почему цепляются за некроманта? Потому и желаю, чтобы лорд Ван Ферсис заговорил!

— Он ментальный маг. К тому же его сущность искажена многолетним влиянием древнего артефакта. Порой мне кажется, что причиняемые страдания доставляют ему некое извращенное удовольствие, — сокрушенно вздохнул отец Ликар. — За все годы службы во благо Церкви я первый раз столкнулся со столь крепким орешком.

— Вложи в это дело всю свою душу без остатка, отец Ликар! — полыхнул глазами старик. — А насчет «младшего близнеца»… Сомневаюсь, что этот богопротивный артефакт можно назвать древним! Его создал Тарис, и создал чуть больше двух столетий назад. Мне идет девяносто шестой год, а некоторые иерархи из лона Церкви куда как старше и, несмотря на «древний» возраст, все так же трудятся во благо Создателя. Семнадцать лет назад умер последний святой брат, который собственными глазами видел падение Западных Провинций во мрак и участвовал в постройке Пограничной Стены… этой проклятой Стены, позволившей развиться гнойнику Диких Земель во всю силу… так он был чуть младше Тариса и куда как старше Близнецов.

— Но он умер, ваше святейшество, — почтительно склонил голову священник. — А кинжалы все еще существуют. Во всяком случае, один из них. Но мы приложим все усилия, чтобы очистить мир от этой скверны.