— Что, господин, любуетесь и поражаетесь размерам? — прогудел неслышно подошедший Рикар.

— Скорее, поражаюсь людской глупости, — качнул я головой. — Это просто неимоверно глупо и чрезмерно расточительно. Как только император Мезеран Наиглупейший отдал приказ о постройке этого гигантского памятника своей тупости и одновременно надгробия для Западных провинций, его следовало тут же удавить без лишнего шума и поставить на престол более умного и прозорливого правителя, хоть немного радеющего о будущем своей страны.

— А? — вытаращился на меня здоровяк, устало опускаясь на колено. — Господин Корис, дык ведь не будь этой вот стеночки, мирные люди давно б уж лиха хлебнули. Только она нечисть и сдерживает. Сколько веков уж стоит, от тварей оберегает.

— Оберегает, — согласился я. — Равно как и беспощадно разоряет казну, а значит, и тех самых «мирных людей». Рикар, ты вообще представляешь себе, в какую сумму обходится содержание столь огромного сооружения в порядке? Прорва денег ежегодно! Ремонт и профилактические работы, восстановление после атак шурдов, плата рабочим, охранным войскам и магам. Да и Церковь наверняка не бесплатно сюда обученных священников посылает. Казна не бездонная, а деньги нужны постоянно. Повышают налоги с дворян, а те, не желая тратить собственные денежки, тянут последние гроши с крестьян и ремесленников. И что получается?

— Плохо получается, — почесав затылок, буркнул здоровяк. — Честно говоря, я никогда и не думал с этого бока. Но опять же, как ни крути, а без Пограничной Стены всем худо бы пришлось.

— Что с плотом? — поинтересовался я, вновь переводя взгляд на серую громаду Стены.

— Почитай, закончили, господин, — доложил Рикар и тут же не преминул пожаловаться: — Мукри-то наш, склирс хитромордый, на пару со своим дружком усе оставшиеся веревки на куски порезал, в кучу сложил и теперь на этих самых обрывках узлы вяжет! Спрашивается — чего резать-то, раз заново связывать придется?! Если бы не ваш приказ, то я б ему показал, как справную веревку почем зря переводить! Я ему говорю — чего творишь? А он мне в ответ — такелаж вяжу, грит!

— Не мешайте, — недовольно буркнул я, со смачным хрустом вгрызаясь в снежок. — Из нас они единственные, кто разбирается в мореходном деле. Раз надо — пусть режут.

— Как скажете, господин, — пожал широченными плечами Рикар. — Но без хорошей веревки в путь пускаться никогда не след!

— Верно, — невольно растянул я губы в улыбке. — Но сейчас нам главное на ту сторону перебраться, а там уж как-нибудь раздобудем веревку. До темноты успеют?

— Успеют, — уверенно кивнул Рикар. — А ежели не поспеют, то я…

— То мы подождем до следующей ночи, — перебил я его. — Еще неизвестно, что за ночь сегодня будет и поднимется ли туман.

— Тоже верно, господин, — согласился здоровяк, поправляя торчащий из-за плеча топор, и тут же горестно скривился, вновь переживая пропажу.

— Будет уже, — поспешил я успокоить безутешного Рикара. — Пропал и пропал, чего уж теперь.

Именно этой пропажей объяснялись ворчливость и раздражительность Рикара, который никак не мог смириться с пропажей своего любимого топора гномьей работы. Но в глубине души я был только рад столь незначительной плате за сохранение жизни гнома. А если вспомнить все приключения, что нам пришлось пережить внутри заброшенной Твердыни, эти темные лабиринты коридоров и населяющих их создания, то меня невольно брало удивление, что мы выбрались оттуда живыми.

— Эх, господин! — с надрывом произнес здоровяк, косясь на тусклое и порядком выщербленное лезвие обычного грубого топора. — Легко сказать — пропал! А я со своим топориком столько всего пережил! Как тут не переживать? И дернуло же вас туда полезть! Как чуяло мое сердце, что стороной обойти надо! Так куда там, вас разве остановишь! Дались вам эти руины проклятущие! Крепость как крепость, да еще и разрушенная!

— Не просто крепость, а легендарная крепость, — поправил я Рикара, стараясь придать голосу уверенность. — Сама Твердынь! Да и топор ты не просто так потерял, а другу жизнь спасая.

— Другу? Жизнь? — рявкнул здоровяк. — Удавил бы гаденыша коротконогого! Кто его дернул туда лезть? Рычаг, рычаг! Надо дернуть, надо дернуть! Вот и дернул, скотина мелкая!

— Я не скотина! И не мелкая! — из-за наших спин раздался донельзя обиженный голосок Тиксы. — Там оченно важный штука был!

— Так, успокойтесь оба, — фыркнул я, подтягивая к себе лениво извивающиеся в снегу щупальца. — Что было, то прошло. Чего уж теперь слезы лить. Рикар, от тебя так вообще такого никак не ожидал — пятый день мне мозг выносишь своим нытьем!

— Что делаю, господин?! — вытаращился на меня здоровяк.

— Мозг выносишь! Живыми выползли оттуда и ладно будет. Да еще и не с пустыми руками выбрались! Чего тебе еще?!

— Топор!

— Вот топор! — глядя на здоровяка снизу вверх, буркнул гном, тыча пальцем в новое оружие Рикара.

Издав нечто вроде сдавленного полувсхлипа, полурыка, Рикар сквозь стиснутые зубы с шипением выпустил воздух и, глядя в небо, глухо пробормотал:

— Как же вы его в пути-то не пришибли, господин Корис? Как руку удержали?

— А это потому что я ледяной и холодный, — мрачно ответил я, с противным скрипом проводя стальным пальцем перчатки по покрытой инеем броне. — Тикса, ты лучше помолчи, не доводи Рикара. Все же он тебе жизнь спас.

— Спас, — согласно кивнул всклокоченной бородой коротышка. — А потом каждый час об этом напоминать! Говорить — какой хороший топор и на такую бородатую мелочь поменять! Я не мелочь!

— Хватит! — рыкнул я и круто сменил тему: — До полуночи времени полно, значит, можно и поговорить. Рикар, ты что-то говорил о Стене… согласен ли я, что она сберегла много жизней? Нет, не согласен. Я считаю, что император Мезеран совершил страшное преступление против собственного народа, когда повелел начать постройку Пограничной Стены! Более того — для постройки столь мощного защитного сооружения не было ни единой веской причины. Ни единой!

— Не понимаю, господин… как не согласны? Она же людей от нежити защищает. Неужто про шурдов проклятущих и прочих тварей позабыли?! Ее простой народ так и называет: Стена-защитница!

Тикса промолчал, но слушал с крайне заинтересованным видом. Вот уж любознательный…

— Да, защищает, — кивнул я. — Сейчас. В последние дни ко мне возвращается… нет, не память… но я начинаю мыслить по-другому. Словно за пару дней умудрился окончить пару учебных заведений и набрался знаний… Но не это важно. Пока мы шли к Стене, я все думал — зачем ее построили?

— Как зачем? Говорю же…

— Подожди, — оборвал я его и с хрустом сжал в ладони еще один снежок. — Я, может, ничего не помню, но сведений нахвататься успел. Смотри сам. Двести лет назад братоубийственная война закончилась. Закончилась со смертью Тариса и с приходом чудовищных катаклизмов, вызванных его гибелью. Мятежные войска потеряли боевой дух, лишились поддержки мощного некроманта, а под ногами агонизирующая земля ходуном ходила. Тут уже не до боя, остаться бы в живых и то хорошо. Правильно я говорю?