Айлин Брайт

Из пятидесяти в двадцать или Как я нашла своё счастье в новом мире

— Ииии… Ааааа… Уууууу… — я горько подвывала на плече у подруги, растирая по припухшему лицу пятидесятилетней женщины слезы, сопли и незамысловатый утренний макияж. Лидуся — мой родной человечек, мы не расстаемся с той поры, как мамы привели нас в ясельную детсадовскую группу. Именно ей я позвонила тогда, когда в одночасье рухнула моя счастливая семейная жизнь. И вот уже час подружка хлопотала озабоченной наседкой, предлагая мне то воду, то крошечные таблетки валерианы, то обнимая и прижимая к груди, но всё это было бесполезно. Жгучие слезы обиды одна за другой катились по мокрым щекам, застилали глаза, тяжеленный булыжник, застрявший в грудине мешал говорить, дышать, жить… Казалось, что стоит наклонить вниз голову, как я увижу огромную зияющую пустоту вместо сердца.

Меня предали. Подло, мерзко, низко… И кто?! Близкий, дорогой и нежно любимый человек, которому я бесконечно доверяла. А он… Он безжалостно растоптал наши чувства, унизил и извалял их в грязи. Как он мог?! Раз за разом я проговаривала вслух один и тот же вопрос.

— Лидусь, — я подняла заплаканное лицо. — Ведь мы же столько лет вместе… И дети… И квартира… Сколько всего было… Всегда вместе… Ты же помнишь, как он добивался меня? — требовательно вопрошала я.

Подружка сочувственно смотрела, горюя ничуть не меньше моего. Своё мнение Лидуся выразила ещё час назад, как только добилась от меня более-менее внятных подробностей. Высказалась в своей обычной манере, коротко и ёмко, вложив в два слова всю суть произошедшего со мной:

— Кобель старый!

Мне не пришлось ни о чем просить её, подружка примчалась, как только услышала из мобильного мои сдавленные рыдания. Выслушав мой сбивчивый рассказ о том, как в одно мгновение разрушилась моя счастливая семейная жизнь, Лидуся выпала в осадок. Наверное, не меньше пяти минут ей потребовалось, чтобы устаканить у себя в голове полученную информацию, а после она неуверенно спросила у плачущей меня:

— Ирочка, а ты уверена?

Я свернула глазами так, что Лидка резко отпрянула назад.

— Уверена! — громко рыкнула на подругу. — Своими глазами видела его голую задницу! — и уже тише добавила. — Лидусь, он трахался прямо на нашей кровати…

Именно после этих моих слов подружка сказала:

— Кобель старый!

После новой волны моей истерики, Лида насильно впихнула мне в руку стакан воды:

— Пей! — строго прикрикнула. — И успокаивайся… Ирусь, страшное уже случилось, — она гладила меня по вздрагивающим плечами, мягкие движения успокаивали, давая ощущение тепла и заботы, так необходимые мне сейчас.

Подружка дождалась, когда я перестала всхлипывать и вклинилась:

— Давай Сашке расскажем, а? Ну, пусть вразумит твоего дурака… Ну, Владька — не идиот же! Он любит тебя… Одумается…

Лидуся хотела подбодрить, но вместо этого породила новую волну моих слёз:

— Ага! Любит?! — очередная щедрая порция влаги хлынула из глаз. — Только не меня, а малолетку длинноногую! Видела бы ты, Лидусь, как она скачет на нём… Ёе противный голос до сих пор в ушах стоит… "Владюш, ещё! Глубже, Владюш! Сильнее! Мой лев!"

— Фу! Пошлятина какая! Тьфу! — подружка скривилась и плюнула в сторону.

— Лидусь, можно сегодня у вас переночевать? — с неудовольствием изучая в маленьком зеркале своё опухшее лицо, спросила подругу.

— Зачем спрашиваешь? — Лидуся смотрела с укоризной. — Конечно, — она вновь обняла меня, прижимаясь теснее.

— Даже не представляю, смогу ли я теперь лечь в ту кровать… — жалобно всхлипнула, глядя в сочувствующие глаза близкой подруги. — Так и стоит в глазах как они… сношаются, — я с омерзением выплюнула из себя подходящее слово. — Представляешь, они даже не слышали, как я открыла дверь, разделась, вошла… Так увлечёны друг другом были…

— Ирусь, — окликнула меня подружка. — А эта его… Она точно малолетка?

— Точно! — уверенно ответила. — Я разглядела её, когда она кинулась одеваться… Бегала голая по комнате, шмотки собирала со всех углов… Владька то только рубашку с себя снял, да штаны с трусами спустил… А эта… разделась полностью, — я закусила до боли губы, чтоб не расплакаться заново. — Лидусь, ты бы видела его! — я мысленно воскресила в голове сцену, виденную пару часов назад. — Глаза испуганные, сам бестолково мечется от стены к стене… Штаны наспех натянул, ширинку не застегнул, семейниками красными сверкает…

Девка, которую я застала в постели с мужем, держалась нагло, даже вызывающе. В тот момент я была слишком взволнована, выбита из колеи изменой любимого человека, чтобы увидеть, как за напускной храбростью она прячет свой страх. Муж трусливо жался возле стены, бегая виноватыми глазками от меня к своей секс-бомбе.

— Ириш, мне очень жаль… — проблеял трясущийся Влад. — Ну… Что ты так всё узнала…

От удивления я на секунду даже дар речи утратила. Ему всего лишь жаль, что я узнала?! То есть, если бы не моё внезапное возвращение, то… Я не успела никак отреагировать на беспомощное блеянье супруга, как в разговор влезла его пассия:

— Ирина Викторовна! — она намеренно обратилась ко мне по имени-отчеству, намекая на нашу разницу в возрасте. — Мы с Владиком давно любим друга друга!

Ага! То есть, я — Ирина Викторовна, а он — просто Владик?! Молча проглотила оскорбление, ожидая продолжения речи.

— Владик ДАВНО ЛЮБИТ меня! — вызывающе задрав вверх острый подбородок, заявила девчонка, нахально пялясь на меня накрашенными глазками с длиннющими, нарощенными ресницами. — Он просто не решался вам сказать. Переживал за ваше здоровье…

— Чего? — не смогла сдержать рвущийся с языка вопрос. — А что не так с моим здоровьем? — поинтересовалась у мужа, который с завидным упорством изучал отсутствующий рисунок на обоях. — Что же ты молчишь, Владислав?

Мой голос охрип от волнения, да и сама я держалась из последних сил, чтобы позорно не разрыдаться прямо на глазах у любвеобильной парочки.

— Так вышло, Ириш… Прости… — едва слышным шепотом выдавил из себя муж.

Дальше говорить о чём-то не было не сил. Плакать и унижаться, доставляя этим несомненное удовольствие напыщенной молодой кукле, на которую муж променял меня? Неужели она может дать ему что-то такое, чего не даю я?! Из груди так и рвался вопрос: "Чего тебе не хватало?! Почему?" Но… Собрав в кучу все оставшиеся силы, молча вышла из квартиры, сохраняя каменное выражение лица (не дай боже, по дороге встретить кого-то из соседей!), покинула подъезд и только на улице позволила себе слёзы. Достала телефон, набрала Лидусю и, услышав родной голос, разрыдалась.

У Савельевых я задержалась на два дня.