Андрей Беляков

Одиночество

Сочи, центральная набережная, начало сентября. Вопреки многолетним прогнозам и наблюдениям, летний зной и не думает спадать. Скоро, очень скоро, дни станут умеренно теплыми, а вечера слегка прохладными, и только море останется по-прежнему неизменным. Тогда-то наконец и наступит бархатный сезон! Отдыхающие ждут этого момента, голосуя кошельком и увеличивающимся потоком. А пока нет, пока люди в огромном количестве раскупают прохладительные напитки и толпятся у водных вентиляторов, испускающих еле заметные облака влаги; пока, как дети, не вылезают из моря и при первой возможности прячутся в тени.

Создается ощущение, словно душное одеяло окутало вокруг пространство, поглощая собою каждого, без исключения. И нет никакой возможности вырваться наружу. От этого постоянно бросает в пот и тяжело дышать. Такие вот лишения приходится терпеть, но все же предвкушение перемен стоит того. Все в ожидании…

Вечер, закат; народ заметно прибавляется. Уличные музыканты еще не начали играть, но уже готовятся, раскладывая аппаратуру. Музыка из кафе и ресторанов становится громче. А люди в поисках достойного места для ужина задерживаются перед их уличным меню, заодно заглядывая и оценивая, сколько уже посетителей находится в них. Их количество — самый проверенный и верный способ узнать, какого качества еду здесь готовят. И это в подавляющей степени влияет на выбор неопределившихся.

Узкая километровая лента перед морем превращается в сплошной улей из покупателей и продавцов, довольных посетителей заведений и жаждущих попасть туда зевак. И кажется, в толпе этой нет места терзаниям, сомнениям и одиночеству. Но это лишь на первый взгляд. Присмотревшись внимательней и погрузившись глубже, видишь уже совсем иную картину бытия…

Сергей Владимирович, как и многие, изнывал от духоты, периодически вытирая платком лоб и шею. Он ничего не искал и не выбирал, а просто стоял на первой полосе, глядя на море, наблюдая, как Солнце тонуло в бескрайнем сером горизонте. Чем глубже оно в него погружалось, тем больше набухало оставшаяся над поверхностью его часть, словно не желая исчезать вовсе, превращаясь из желто-оранжевого светила в темно-красное.

Мужчина вспоминал: «Сочи! Как много приятных впечатлений связано в этим городом!» Сергей Владимирович прекрасно помнил свой первый приезд сюда. Он был тогда во втором классе. А Адлер и Сочи еще не были одной агломерацией. Как ударяли в нос пузырьки пепси-колы, купленной мамой в аэропорту. Тогда это было каким-то невиданным чудом и возымело эффект на всю оставшуюся жизнь. А пансионат? Напоминающий прямоугольник без крыши посредине, зато с фонтанами внутри, весь из мрамора и благоухающий зеленью, он казался тогда инопланетным строением. Ничего подобного Сергей не видел до этого в свои 8 лет. Еще запомнились огромные шахматы, прямо на улице перед корпусом, где они с мамой завтракали, обедали и ужинали, — и мужчины, беззаботно передвигавшие фигуры после еды. Наверное, после этого и родился интерес и любовь к этой игре; сейчас уже Сергей Владимирович точно не помнил. Море тоже отдельная история. Сам Сергей вырос в Сибири и до приезда никогда его не видел. Его не смущали тогда ни каменистый пляж, ни железная дорога перед ним. Он просто не знал ничего другого. Ну, и стерео-кинотеатр, и канатная дорога в самом Сочи оставили свой неизгладимый след в памяти мужчины…

Второй раз Сергей Владимирович посетил Адлер летом, после 9-го класса, с мамой и младшим братом. И это была не менее запоминающаяся поездка. На 3-й день он познакомился с сверстниками из Ленинграда и Москвы. И после этого маму с братом видел крайне редко, впрочем, как и море. Зато по вечерам были дискотеки и летний кинотеатр, а днем Адлер был излажен и изучен вдоль и поперек.

Хорошо запомнилась ему и третья поездка. Он уже женат, и супруга его на шестом месяце. Жили они тогда в самом Сочи, где-то на окраине. Добираться до моря приходилось на городском автобусе, но это их нисколько не смущало. Эх, молодость! Великая сила! А вот последующие приезды уже путались и сливались между собой, так много их было, и они стали чуть ли не ежегодными. Дети выросли, а 5 лет назад не стало супруги. После этой трагедии в Сочи он не ездил. Изменился ли город за эти 5 лет? В целом нет; да — много чего построено, а некоторые места преобразились до неузнаваемости, но в целом, глобально, — нет. Все фундаментальное так же узнаваемо. Вот кто изменился за эти пять лет, так это сам Сергей Владимирович, и даже любимый город и море повлиять на это никак не могли. Оказывается, не столь важно, где ты, как в каком настроении и состоянии пребываешь.

Солнце окончательно утонуло в сером горизонте, забрав с собой остатки света, оставив духоту и теперь только искусственное освещение. Но его на набережной так много, что людей это вовсе не смутило. И они продолжали беседовать, фотографироваться, смеяться и радоваться. Заиграли уличные музыканты, аккумулируя толпы слушателей.

— Извините, — кто-то постучал Сергея Владимировича сзади по плечу. Вернее, даже не по плечу, а по предплечью, — слегка так, осторожно.

Мужчина обернулся.

— Извините, — повторила девушка, лет 25-ти, может, немного старше. Внешности неяркой, скромная на вид, но милая, — так, по крайней мере, показалось Сергею Владимировичу. А еще он почувствовал, что далось ей это нелегко.

— Да? — ответил он.

— Извините, — уже в третий раз повторила она. — Вы не сфотографируете меня на фоне этих яхт?

— Ой, боюсь, я не разберусь с Вашим телефоном.

— Да тут все просто, вот, смотрите, — так наводишь и сюда нажимаешь.

— Ну, вставайте, попробую. Готовы?

Девушка кивнула. Спустя пару секунд Сергей Владимирович щелкнул кнопкой, затем, оценивая кадр, произнес:

— Давайте еще разок. Вот так, хорошо.

Он протянул ей телефон; та, рассматривая в нем себя, впервые за время общения улыбнулась.

— Ну как? Нормально?

— Да, спасибо.

Небо стало совершенно черным, выделив и подчеркнув в себе звезды, созвездия и различные туманности. Народ прибывал. Тут бы и расстаться, вернее, нет, — промолчать, и толпа спустя несколько секунд сама разведет их по разные стороны, но Сергей Владимирович вдруг неожиданно громко спросил:

— А Вы одна?

По тому, как напряглась девушка, он осознал, что за нелепый вопрос ей задал.

Он весь покраснел и опустил глаза. Но продолжал стоять.

— Одна.

Ее ответ заставил сердце забиться чаще.

— Вы только не подумайте ничего такого, меня Сергеем Владимировичем зовут, для Вас просто Сергей.

— Вера, — ответила она.

Следующее предложение далось ему особенно тяжело. Перед тем, как сделать его, он