Дарина Стрельченко

Всё ещё впереди!

— Гриффин, Фарагонда и Саладин, — прогремело с тёмного неба. — Я жду вас на озере Светлый Камень!

Голос Валтора ещё не успел затихнуть, как я почувствовала лёгкую вибрацию — Гриффин настойчиво пыталась со мной связаться.

— Я слушаю.

— Ну как тебе? — с усмешкой спросила она. Я могла представить себе, как сейчас, в окружении своих ведьмочек, а может, в одиночестве, Гриффин стоит на балконе Облачной Башни и смеётся. Ещё в первые дни знакомства я заметила её привычку смеяться перед битвой. И чем опаснее было предстоящее, тем задорней казался её смех. — Ну как тебе, Фарагонда? Согласимся? Тряхнём стариной?

— Мисс Гриффин, — строго и сухо ответила я. В отличие от неё, я никогда не позволяла себе нарушать субординацию в присутствии учениц. — Нам следует собраться — вместе с Саладином — и тщательно обсудить предложение Валтора.

Видимо, она поняла, что я не одна. Гриффин то и дело насмехалась, что ученицы Алфеи постоянно ходят за мной хвостом, и теперь я отчётливо представила её улыбку — как если бы она была рядом.

— Мы с Саладином прибудем в Алфею вечером. Постарайтесь успокоить ваших фей, — ядовито произнесла директриса Облачной Башни, её образ мелькнул и растворился в густом предгрозовом воздухе.

«Постарайтесь успокоить ваших фей». Ну-ну. Как будто её ведьмы — не такие же паникёрши. И Трикс, эта отколовшаяся троица, — в первую очередь.

Но, разумеется, не прошло и минуты, как меня окружила почти вся школа. Я была тронута — мои девочки глядели сочувственно и ободряюще, испуганно и воинственно в одно и то же время.

— Девочки! — обратилась я, совершенно не зная, что хочу сказать, но отчётливо понимая, что должна сказать хоть что-то. — Попрошу вас сохранять спокойствие. Я уверена, директора́ Гриффин и Саладин поддержат моё решение принять вызов Валтора…

Мои слова прервал шум, одобрительные и тревожные реплики.

— На время моего отсутствия за школой присмотрит мисс Гризельда…

Гризельда, легка на помине, неслышно появилась сзади и тронула меня за плечо.

— Фарагонда, — тихо, чтобы не услышали стоящие рядом ученицы, произнесла она. — Мы с преподавателями думаем, это ловушка… Мы хотели бы обговорить всё с вами до появления Гриффин и Саладина…

— Дорогая моя Гризельда, — так же негромко ответила я, взмахом руки прося учениц разойтись. — Я приняла решение, и я знаю, что ни директриса Облачной Башни, ни глава Красного Фонтана не будут возражать. Даже если кто-то из них струсит, — а этого не может быть, я доверяю обоим, как себе! — я пойду сражаться с Валтором в одиночку. Даже если это ловушка, это последний шанс для Магикса!

— Но Водные Звёзды…

— Использовать Водные Звёзды слишком рискованно. К тому же, в случае нашего поражения, они станут последней линией обороны школы и всего измерения. Гризельда, прошу тебя, — я посмотрела в глаза моей заместительницы, давней, верной подруги, но вместо всегда сдержанной, педантичной и придирчивой Гризельды увидела только испуганную и встревоженную женщину. — Прошу тебя, не волнуйся…

— Ах, Фада… — Она нахмурилась и закусила губу. — Фада… Снова ты лезешь на рожон! Как всегда!

— Как всегда, — с улыбкой подтвердила я. Перед глазами, уже в который раз в этот день, встала картина нашего последнего совместного с Гриффин и Саладином боя. Сколько прошло лет? Шестнадцать? Семнадцать?..

— Пожалуйста, Фада, береги себя, — шепнула Гризельда, мимолётно сжав мою руку. — И… Преподаватели всё-таки надеются, что ты встретишься с ними перед боем.

— Да, конечно. Конечно, Гризельда. Идём.

***

К полудню тучи разошлись, кабинет заливало весеннее солнце, но лица присутствующих были мрачны. Визгиз хмурился, Палладиум хмуро барабанил пальцами по столу, Гризельда сидела молча, глядя прямо перед собой.

После слов Визгиза (сколько лет мы работаем вместе, а я никак не отучусь называть его забавным карликом — про себя, разумеется) о том, что дуэль, вне всякого сомнения, — ловушка, и с этим согласны все преподаватели (Гризельда выразительно хмыкнула), мне захотелось улыбнуться.

Каждого учителя Алфеи я принимала на работу лично, с каждым была знакома задолго до встречи здесь. Каждому я была готова доверить и школу, и учениц. И, конечно, мы все понимали, что эта встреча — формальность. Я не смогу успокоить их пустыми словами, пообещать, что всё будет хорошо и сегодняшней ночью мы повергнем Валтора. Они, в свою очередь, вряд ли сумеют подбодрить меня столь же пустыми фразами. Имея такого врага, как Валтор, остаётся только гадать: силы и опыт равны, на нашей стороне — численный перевес, на его — амбиции и украденные заклинания. Ещё неизвестно, как он решит драться: со всеми вместе или с каждым по очереди…

***

К вечеру школа становится похожа на растревоженный улей. Девочки не ложатся спать, не расходятся по комнатам: сидят в коридорах и классах, обсуждая и волнуясь. Где бы я ни прошла, меня провожают шепот и тревожные взгляды. Это по-настоящему выводит из себя. Страх понемногу поднимает голову, я чувствую его старых вестников: становится солоно во рту и начинает гудеть в висках.

Я не хочу сорваться на ком-то из учениц или коллег и закрываюсь в своём кабинете — дожидаться Саладина и Гриффин. За полчаса до их прибытия ко мне проскальзывает Гризельда.

— Гриз, зачем? — без обиняков спрашиваю я. — Хочешь, чтобы мы снова поссорились, как тогда, накануне прошлой битвы? Лучше уйди. Поговорим завтра утром.

— Завтра утром, — резко кивает она, и я с опаской ловлю во вздохе нотки истерики.

— Прекрати, Гризельда! Школа остаётся на тебе, ты не вправе думать о…

— А я буду, — с отчаянной яростью шепчет она, одёргивая неизменное синее платье. — Я буду думать о тебе, о том, что с тобой, Фада. И ты не можешь мне это запретить! Я… Я не смогу не думать…

Я встаю из-за стола, подхожу к ней, обнимаю за плечи. Всё-таки произношу эту нелепую, такую обнадёживающую фразу супергероев:

— Всё будет хорошо, Гриз. Я обещаю.

Твёрдой рукой подталкиваю её к дверям.

— Ты сейчас нужна девочкам. Они беспокоятся.

— Да, мисс Фарагонда, — скупо отвечает Гризельда, каменея лицом. Роняет, кладя руку на ручку двери — Удачи.

И выскальзывает так же тихо, как и зашла. Я снова остаюсь наедине со своим страхом.

Но когда приходят Гриффин и Саладин, на страх не остаётся времени. Вместо того, чтобы просчитывать варианты и придумывать план, мы вспоминаем прошлое — всё, вплоть до нашего знакомства, — и до изнеможения хохочем. Меня посещает мысль, что нас могут услышать, и я накладываю на кабинет звуковой барьер.