«Точно знают, кто здесь друг,

кто враг, только бронзовые псы…»

Звезда прямо по курсу казалась мохнатым желто-оранжевым шариком, ее сияние было приглушено расстоянием и защитными фильтрами иллюминаторов и обзорных экранов. Остальные звезды казались всего лишь россыпью блесток на черном бархате космоса. Точно под днищем корабля западную часть Великого северного леса планеты Миркр коснулись первые лучи рассвета.

Возможно, в жизни некоторых обитателей планеты это будет последний рассвет. Стоящий у бокового иллюминатора командного мостика имперского «звездного разрушителя» «Химера» капитан Гилад Пеллаэон мрачно наблюдал, как по косматой поверхности леса медленно ползет линия терминатора, приближаясь к зоне высадки. Десять минут назад наземные силы, наконец, доложили о своей полной и боевой готовности, сама же «Химера» вот уже целый час находилась на позиции, что никак не способствовало улучшению капитанского настроения. Все было готово, не доставало лишь одного — приказа о нападении. Пеллаэон чуть-чуть повернул голову. Маневр был проделан по всем канонам старой школы имперской разведки — крайне осторожно и очень неторопливо. Теперь краем глаза можно было видеть Гранд адмирала Трауна, восседающего за главным пультом. Пеллаэон внутренне содрогнулся; за время совместной службы он так и не смог полностью свыкнуться с внешностью Гранд адмирала. Отрешенное, ничего не выражающее бледно-синее лицо, красные, светящиеся яркими углями глаза, устремленные на приборы, — все это вполне могло вызвать ночные кошмары.

Кошмары у противника, поправил себя капитан и вновь взглянул на главнокомандующего. Уже целых десять минут Гранд адмирал пребывал в полной неподвижности. Он не пошевелился и не произнес ни единого слова с момента получения рапорта наземных сил. Пеллаэон готов был держать любое пари, что экипаж начинает нервничать.

Сам Гилад давно уже прекратил попытки понять действия Трауна. Тот факт, что покойный Император, несмотря на всем известную нелюбовь к любому представителю нечеловеческой расы, сделал Синдика Мит'трау'нуруудо одним из двенадцати Гранд адмиралов Империи, был более чем достаточным доказательством талантов этого чело… прошу прощения, чисса. Более того, за тот год, пока Траун командовал «Химерой» и восстанавливал флот Империи, Пеллаэон достаточно насмотрелся на проявления военного гения Гранд адмирала.

По какой бы причине ни откладывалась атака, у Гранд адмирала были весомые аргументы. В этом Пеллаэон не сомневался.

Точно так же медленно капитан вновь повернулся к иллюминатору. Оказалось, не так незаметно, как хотелось бы.

— Вопросы, капитан?

Вопрос, заданный вкрадчивым и приятным голосом, мгновенно прекратил едва слышное жужжание экипажа.

— Никак нет, сэр, — Пеллаэон бодро и с полным на то правом развернулся к начальству.

Короткое мгновение горящие ярким огнем глаза пристально изучали капитана, и Пеллаэон машинально подобрался, готовый к взбучке или еще чему похуже. Но Траун — хотя Пеллаэон имел совершенно необъяснимую тенденцию забывать об этом — не обладал вошедшим в легенды смертоносным темпераментом Повелителя Тьмы.

— Вероятно, хотите знать, почему мы не атакуем? — предположил Гранд адмирал прежним вежливым тоном.

— Так точно, сэр, — сознался Пеллаэон. — Войска на позициях.

— Войска — да, — меланхолично отозвался Траун. — А разведчики, которых я послал в Хиллиард, еще нет.

Пеллаэон не удержался, удивленно моргнул.

— Хиллиард?

— Да. Я считаю маловероятным, что человек, столь хитрый, как Тэлон Каррде, основал базу посреди леса и не уделил достаточного внимания соседям. Хиллиард расположен достаточно далеко от базы Каррде, чтобы там кто-нибудь заметил наш удар. Но повышенная активность в городе выявит коммуникационные линии между городом и базой. И мы сможем идентифицировать контакты Каррде и поместить их под наблюдение. Впоследствии они приведут нас к нему.

— Так точно, сэр, — повторил Пеллаэон; он уже привык в присутствии Гранд адмирала чувствовать себя полным таунтауном, чтобы не сказать хуже, и не напрягался понапрасну.

Доблестный капитан неоднократно пытался сохранять многозначительный вид и не задавать каких бы то ни было вопросов, исключая, конечно, умные и нужные, но не всегда удавалось. А вернее, практически всегда не удавалось.

— То есть вы не собираетесь брать пленных.

Рассеянная улыбка Трауна стала жестче.

— Я думаю, что нам достанется пустая, покинутая всеми база.

Пеллаэон покосился на половинку освещенной планеты и обреченно вздохнул; он опять чего-то не понимал.

— В таком случае… зачем же нам атаковать?

— По трем причинам, капитан. Даже такой человек, как Тэлон Каррде, время от времени ошибается. Вполне вероятно, что в спешке эвакуации он кое-что упустил. Это первое. Как я уже упоминал, нападение на базу наведет нас на возможные контакты в Хиллиарде. Это второе. И наконец, нашим войскам просто необходимо иногда разминаться. Это третье.

Пеллаэону показалось, что пылающие глаза Гранд адмирала буквально прожгли его насквозь. Он осторожно и неторопливо сделал шаг в сторону и скользнул взглядом по переборке. Следов повреждения не наблюдалось. Траун внимательно следил за капитанскими маневрами, его голос звучал чуть насмешливо:

— Никогда не забывайте, капитан, наша цель состоит не в жалких попытках обороны последних обломков Империи. В наших руках находится гора Тантисс и запас цилиндров Спаарти, и инициатива опять на нашей стороне. Очень скоро мы начнем забирать у Альянса планеты, и каждая секунда, которую армия не проводит в оттачивании своего мастерства, пропадает напрасно. Все сказанное выше касается так же офицеров и субалтернов нашего флота.

— Я понял, адмирал, — бодро кивнул Пеллаэон; такая доктрина была для него ясна и понятна.

— Хорошо, — Траун опустил взгляд на приборы. — Время. Передайте генералу Ковеллу сигнал к началу атаки.

— Слушаюсь, сэр.

Пеллаэон вернулся за пульт. Быстро проверил показания приборов, включил комлинк, попутно отметив, что Траун в то же самое время активировал свою линию связи. Решил приватно побеседовать с Хиллиардом?

— Говорит «Химера», — произнес Гилад Пеллаэон. — Начинайте.

* * *

— Вас понял, «Химера», — процедил генерал Ковелл в комлинк, вмонтированный в шлем.

Ему пришлось прилагать недюжинные усилия, чтобы распиравшее его презрение не просочилось в эфир. Это было так типично — типично и до омерзения предсказуемо. Мечешься сумасшедшим выпаском, собираешь все свои войска и корабли, все устраиваешь, короче говоря… а затем стоишь по стойке смирно и ждешь, пока эти напыщенные долбозвоны из командования флота в своих безукоризненно чистеньких кителях закончат хлебать чай и соизволят скомандовать «вольно».