Темнота наступила так быстро, словно кто-то спрятал заваленный снегом город под закопченным колпаком. Трескучий мороз заставлял втягивать голову в плечи и выше поднимать воротник куртки. Олег укутал лицо махровым шарфом до самого носа, но и это почти не спасало – намокнув от выдыхаемого пара, шарф быстро покрылся искрящимся бисером льда. Сияние разноцветных реклам и оранжевых уличных фонарей трепетало в ледяных бусинках, напоминая игру света на гранях алмаза, но это не делало Олега богаче – денег в кармане почти не осталось.

Вместо тупого мотания по промерзшиму городу хотелось купить бутылку дешевой водки, запереться дома, задраиться, чтобы не знать ни о чем, ни с кем не знакомится и не встречаться, погрузившись в утомительную утеху спиртового угара. Но денег на водку не было. А завтра вернется Шерстка, снова спросит об успехах в трудоустройстве, и услышав ответ, хмуро закроется в своей комнате, потому что никакого трудоустройства нет, да и в общем-то не предвидится. После ее приезда напиться тоже скорее всего не получится, разве что ночью, когда Шерстка уляжется спать, по обыкновению запершись в своей комнате.

Олег невольно представил, как она лежит на кровати, укутавшись в одеяло, раскидав по подушке пушистые локоны, и ему стало так жалко себя, что сердце отозвалось привычной ноющей болью.

Утоптанный снег сухо хрустел под ногами. Возле метро «Улица 1905 года» было светло и людно, торговые палатки манили сквозь стекла разнообразием напитков и снеди, яркими обманками сигаретных пачек, а главное теплом. Оно было бесплатным, поэтому прельщало сильнее всего.

Олег несколько раз звучно топнул у входа, сбивая с рифленых подошв налипшие комья снега и, потянув на себя дверь, нырнул в небольшой, отгороженный от зимы мирок. Возле кассы играл небольшой радиоприемник. Наручные часы показали шесть вечера – время назначенной встречи, но спешить не имело смысла. Олег давно усвоил, что опоздание на десять минут только добавляет к пришедшему уважения. Можно было постоять, отогреться.

Музыка кончилась, и на радиоволне зазвучала короткая шестичесовая сводка новостей. Пальцы, отогреваясь, пронзали тело усиливающейся болью. За окном проходили люди, выпуская с дыханием облачка пара, а у самых дверей метро пофыркивала выхлопным дымом милицейская машина. Представителя фирмы, с которым Олег собирался встретиться, все еще не было. Мир за стеклом казался кадрами из красивого фильма, словно все эти люди существовали в отдельной реальности под красочной вывеской: «Посторонним вход воспрещен». И чем меньше оставалось в кармане денег, тем крикливее и насмешливее делалась эта надпись.

Прошло пять минут. По радио передавали погоду.

– В Москве мороз обещает усилиться и трудно представить, что в американском штате Аризона уже третий день бушует невиданная гроза, – дурачился диджей. – Настоящая летняя гроза с громом и молнией, в общем…

За спиной раздался голос продавщицы:

– Молодой человек, вы просто греетесь, или собираетесь что-то купить?

– Греюсь. – обернувшись ответил Олег.

– Тогда пройдите на улицу, пожалуйста.

– Я вам мешаю? – удивился он.

– Нет. Но у вас от ног очень неприятно пахнет.

Магазин был по-прежнему пуст. Олег стиснул зубы, широким шагом пересек зал и зло толкнул дверь на улицу. Мороз закружился вокруг головы облачком пара, оранжевым от света фонарей. Часы показали семь минут седьмого. От обиды и досады сделалось настолько жарко, что не пришлось прятать лицо под шарфом. Из низких туч, подсвеченных сиянием города, посыпался крупный пушистый снег, ветра не было, поэтому снежинки падали совершенно отвесно, кружась, словно белые рои насекомых вокруг ярких городских огней.

Сердце медленно сбавляло ритм.

«Черт». – успокаиваясь, подумал Олег. – «Сам виноват. Носки нужно было давно постирать, нельзя же так опускаться».

Он спрятал руки в карманы и поспешил к назначенному месту, привычно втянув голову в плечи.

– Эй, это ты Шерстюк? – послышался за спиной насмешливый мужской голос.

Олег остановился и неспеша обернулся всем телом. Перед ним стоял высокий мужчина лет сорока пяти, одетый в безупречно-черное кашимировое пальто – длинное, ниже колен. Брюки и ботинки были настолько же безупречны, а короткая черная бородка выдавала каждодневные усилия профессиональных цирюльников. Снег падал на его рыжую меховую шапку с болтающимся сзади лисьим хвостом.

– Я Шерстюк. – ответил Олег.

Мужчина придирчиво оглядел его с головы до ног.

– Ты не думаешь, что несколько мелковат для охранника? – усмехнулся он, чуть шевельнув могучими плечами.

– Не думаю. А ваше мнение надеюсь выслушать на собеседовании.

– Хорошо, пойдем. – мужчина хмыкнул и пружинной походкой направился в сторону от метро.

Олег с трудом поспевал за своим провожатым, оскальзываясь на темных полосах льда, местами выступающего из-под снега. Здесь вдоль улицы поддувал низкий ветер, пришлось выше поднять воротник и глубже засунуть руки в карманы. Очень скоро сияние огней осталось позади, а сугробы вдоль тротуара поднялись выше пояса. Из них торчали окурки, пустые сигаретные пачки и прочий заснеженный мусор.

«А в Аризоне сейчас гроза». – завистливо подумал Олег. – «Кактусы пейоты и золотая текилла. Черт бы побрал эту вечную зиму».

Пройдя три квартала, незнакомец свернул во двор и набрал код на двери одного из подъездов.

– Заходи, Шерстюк. – он пропустил Олега вперед, а затем обогнал на лестнице. – Что-то ты невеселый какой-то.

– Сосредоточенный. – фыркнул Олег.

Его раздражал этот здоровенный мужик, не нравился пустынный подъезд, пронизанный эхом, да и сама идея устроиться на работу по объявлению тоже перестала нравиться. Олег это делал скорее по инерции, чем в быстро гаснущей надежде хоть что-нибудь получить.

Поднявшись на третий этаж, незнакомец открыл дверь и пропустил Олега в очень большой холл, по периметру которого располагалось пять массивных дверей. Обстановка была выдержана в стиле конца девятнадцатого века, причем весьма достоверно – в углу полыхал самый настоящий камин, видимо газовый, раз не видно поленьев. Но подделка не бросалось в глаза, и пламя выглядело вполне натурально.

– Вадим. – наконец представился незнакомец, опустившись в обширное светлое кресло с гнутыми ножками. – Ты присаживайся, присаживайся.

Олег уселся на стилизованный под старину стул, стоявший рядом с креслом Вадима. Он хотел принять как можно более непринужденную позу, но абсолютно прямая жесткая спинка, заставила его позвоночник напряженно вытянуться.

– Меня зовут Олег, – стараясь не показать неудобства, сообщил он.