Все началось с селфи. Мы не были знакомы с этим мужчиной, я даже не уверена, что правильно запомнила его имя. Такие типы вечно к нам привязываются, Лора говорит, это потому что я выгляжу дружелюбной. А я думаю, это из-за моей привычки выдумывать биографии людям, так что я начинаю их пристально рассматривать, а они решают, что это я приглашаю их поболтать.

Фронтальная камера направлена на нас, на экране хорошо видно его лицо: белые, слегка искривленные зубы и нос крючком. Лора наклоняется вперед, чтобы нажать на кнопку. Ее длинная, тонкая рука с индийскими браслетами и самодельной фенечкой попадает в кадр. В душе моя подруга хиппи.

Фотография сделана, и теперь мы замерли на экране его телефона. Интересно, сохранит ли он этот снимок.

– Никаких фильтров, – говорит он нам.

– Чего? – переспрашивает Лора.

У нее нет «Инстаграма». Как и желания чекиниться во всех подряд местах и делиться со всеми своей жизнью. Лоры вообще нет в социальных сетях, и я уверена, что ее жизнь от этого только лучше.

Мы собираемся отойти от барной стойки, но мужчина стоит прямо передо мной, покачиваясь с пятки на носок. Он одет во все черное, только кроссовки красные.

Я поворачиваюсь к Лоре. У нее снова короткая стрижка, и прическа получилась растрепанная, с челкой, падающей на глаза. Она выглядит как-то андрогинно и слегка по-дурацки. Я бы никогда не отважилась на такую стрижку – меня бы принимали за ребенка. Лора никогда не красится, да ей это и не нужно: у нее ровные белые зубы, щеки естественного персикового цвета и темные ресницы. Лора щурится даже тогда, когда не улыбается. Ее мечта – стать художником; она создает сверхреалистичные картины, которые выглядят как фотографии. И еще она не хочет жить так, как все – просто одержима этой идеей. Иногда может выдать что-то вроде: «Какая взаимосвязь между тем, что ты носишь костюм и хорошо выполняешь работу?» или «Зачем тебе нужен дом в пригороде и ипотека как у всех»? Я бы никогда такого не сказала.

– Шикарные туфли, – говорит Лора, заглядывая под барную стойку.

Туфли новые. Шелковые ленты сливочного цвета завязываются вокруг щиколоток. Лора предпочитает балетки; ее ступни сухие и жесткие, потому что дома она всегда ходит босиком. Лора и Джонти живут на барже, швартуются, где хотят. Я иногда хочу так же, когда устаю от нашей маленькой квартирки на цокольном этаже, но Рубен говорит, что я бы быстро возненавидела эту баржу и что я фантазерка.

Благодарю подругу за комплимент. Я купила туфли через интернет позавчера, почти в полночь, и забыла о них, пока не приехал курьер. Я испытала знакомое чувство удивления, а затем и узнавания, как только надорвала упаковку.

– Рубен их одобрил? – спрашивает Лора.

Рубен единственный человек, которого она постоянно понимает неправильно. И принимает его стеснительность за что-то другое. Возможно, за неодобрение. Может быть, она и права – он вздернул бровь, пока я распаковывала туфли, но ничего не сказал.

Я пожимаю плечами и отвечаю:

– Все, что его, то наше.

Но, надо признаться, я смутилось от его взгляда. Рубен работает гораздо больше меня. Кто угодно работает больше меня.

Худые руки Лоры обнажены, несмотря на декабрь. На ней простая, белоснежная футболка, которая ей слишком велика, и из такой ткань, чтоб не гладить. Я вообще ничего не глажу. Когда я берусь за утюг, он разбрызгивает повсюду коричневую липкую жижу, так что мне пришлось сдаться. Про себя я называю это «типичная Джоанна»: в ситуациях, с которыми большинство людей справляются, я терплю неудачи.

– Кажется, у тебя появился поклонник, – говорит Лора.

Я оборачиваюсь, мужчина все еще стоит рядом со мной. Я чувствую его ногу рядом со своей, когда он топчется, пытаясь привлечь внимание бармена.

– Еще два для леди? – спрашивает незнакомец.

Мы соглашаемся выпить за его счет, хотя, наверное, не стоило этого делать – но чуть перебрав, мы становимся слишком веселыми. Бармен ставит напитки на черные салфетки, впитывающие влагу от стаканов. Лора медленно идет вдоль барной стойки.

Я следую за ней, а мужчина за мной.

– Начнем с твоей работы или моей? – подруга задала вопрос, наклонившись ко мне поближе, чтобы идущий за нами мужчина не услышал.

Так обычно начинаются наши долгие встречи. Мы как-то в шутку решили, что для них необходима повестка: работа, отношения и семья. Затем все остальное, что приходит на ум.

Я вздыхаю, но это не помогает снять напряжение, которое возникло, как только Лора упомянула работу.

– Во время перерыва на ланч я решила судоку, и это было лучшее за весь вчерашний день.

Я начала работать в передвижной библиотеке, устроенной в автобусе, потому что очень сильно любила ее в детстве. Мне нравилось выбирать книги для чтения на неделю и искать брата, застрявшего в секции остросюжетных романов. Но после шести лет работы этого стало недостаточно.

– Да… – тянет Лора, закусив нижнюю губу и рассеянно оглядывая бар.

Мы обе ненавидели свою работу, но совершенно по-разному. Я понятия не имела, чем бы хотела заниматься, а Лора знала абсолютно точно, но делать это не могла.

– Тебе нужно, чтоб было какое-то важное дело, а мне нужно не иметь этого дела, – говорит она.

– Ага. Так оно и есть, – никто другой не мог бы сказать мне такого, разве что Рубен, – я однозадачная.

– Джоанна, ты слишком умная, чтобы быть счастливой.

– Ну, ты же знаешь, я по жизни вторая из детей Мерфи.

Мой брат Уилф окончил Кембридж, а теперь владеет агентством недвижимости в Лондоне. О чем мне регулярно напоминают.

– Ты очень умная, – говорит подруга. – Будь ты хоть Олива, хоть Мерфи.

Олива – фамилия Рубена.

Я смотрю в свой стакан, помешивая напиток черной соломинкой, кончик которой уже пожеван. Рубен говорит, что мне нужно успокоиться и перестать себя мучить – ни у кого нет настоящего «Дела».

Неожиданно Лора фыркает, глядя куда-то над моей головой, как будто увидела паука на стене.

Я оборачиваюсь, и наш «почти знакомый» наклоняется ко мне, приобнимает за плечи. Я чувствую его каждой клеточкой тела. Рука незнакомца ложится мне между лопаток, я вздрагиваю и пытаюсь ее сбросить, но он лишь похлопывает меня по спине. Ощущение тяжелое и неприятное. Мое тело бессознательно протестует, его рука на моем плече теплая и потная. Он пахнет ягодами, сладким алкогольным напитком, который обычно пьют наутро после бурной ночи, и мятной жвачкой.

– Я не представился, – говорит мужчина, прерывая мои мысли. – Я Сэдик. – Темные глаза оценивают нас, пока он протягивает руку сначала мне, потом Лоре.