Люба

Меня зовут Любовь Стрельцова, мне 23 года. Друзья называют меня Искра, и лишь один человек — Искорка. Почему именно так? Потому что я всегда всех зажигаю, свечусь позитивом, даже несмотря на то, что в моей жизни было много пасмурных дней. И именно все это время со мной находился Алексей, самый замечательный парень в мире. В простонародье — Лекс, так его называют все наши друзья.

Однажды, будучи еще совсем маленькой, я училась кататься на велосипеде. Вот только то, что он был великоват, я не учла. Как все порядочные дети, у кого этот транспорт имел название «Украина», я совала ножку под раму и ехала, ну, по крайней мере, пыталась. И в этот раз я немного не справилась с управлением и упала, на левый бок. Слезы лились градом, но ко мне неожиданно из ниоткуда вышел мальчик на пару лет старше меня. Не говоря ни слова, намазал все мои ранки зеленкой, а потом, усадив на свою куртку, обнял и стал гладить по голове, успокаивая.

После этого случая мы и подружились. Каждый день гуляли вместе на улице, играли в различные игры. Лешка научил меня кататься на велосипеде, сам же ни разу не сел на него. Как я его ни уговаривала, он не поддавался. Почему? Я не знала.

Очень часто моя мама звала его на обед, и он всегда соглашался, что меня безумно радовало. Мамочка у меня знатным поваром была, и мне хотелось, чтобы Леша откушал ее стряпню. Мы весело проводили время, играли по всему дому в прятки, и родители участвовали в нашей игре. Я была рада, что они приняли моего нового друга очень тепло. Порой Лешка был застенчив, но только, если ему делали комплимент, или хвалили. А так, он вполне раскрепощенно чувствовал себя в нашей семье.

Однажды я задала ему вопрос, касающийся родителей. Ведь мы дружили уже месяц, а парень ни разу не заговорил о своем доме. Так вот, ответ мне не то, что не понравился, он сжал мое детское сердце до боли: «Я бомж и сирота!» — выпалил тогда мне Алексей. А я, не думая, потащила его к маме, не имея сил оставить парня на улице. Ох, как же долго я тогда плакала, нет, скорее — рыдала. Мама с Лешей меня успокаивали, а папа, стукнув кулаком по столу, сказал: «Ты будешь жить с нами. А теперь все разбежались по комнатам. Спать!»

Вот с тех пор у меня появился брат, единственный и самый любимый. Все было замечательно, мы были любящей, дружной семьей. Все праздники отмечали, а иногда мама пекла торт в будний день, и мы сами выдумывали название и праздник. Но все хорошее рано или поздно заканчивается.

Когда мне исполнилось 10 лет, папа тяжело заболел — хроническая обструктивная болезнь легких. Неизлечимая. Мама постоянно плакала, закрываясь в ванной, чтобы отец не слышал. Мы помогали по дому, как могли, постоянно поддерживая родителей. Денег ужасно не хватало, чтобы просто замедлить течение болезни. Папа уже не работал, а мамина зарплата не могла перекрыть все расходы. Но, увы, как бы мы ни старались, как бы ни любили и не поддерживали, никакое лечение не помогало, и одним осенним утро папы не стало.

Что происходило с мамой, известно только Богу. Как она мучилась, съедала себя изнутри. Поддержка детей ей, конечно, очень важна, но взрослая женщина не может поделиться с детьми всеми проблемами.

Тетя Маша, мамина сестра, очень часть приезжала к нам, и они часами сидели в кухне, когда мы с Лешей засыпали. Мама все больше уходила в себя, мало общалась с нами, на работу уходила молча, да и праздники перестали для нас существовать.

Так продолжаться больше не могло, но и как вытащить маму из этой рутины, ни мы, тогда еще дети, ни тетя не знали. И когда весной, спустя полгода мы с Лешкой гуляли на улице, и я снова упала с велосипеда, то в этот раз не отделалась ушибами. Я сломала руку. Мама тогда очень испугалась за меня, снова долго плакала, а после винила себя в случившемся. И, видимо, именно тогда мама сама для себя решила, что она нужна своим детям, нам.

Я не могу сказать, что вернулась прежняя, жизнерадостная мама, нет, но улыбка стала проскальзывать на ее губах. А по-прежнему уже ничего никогда не будет, все ушло с папой. С таким родным, любимым, излучающим счастье и радость.

Когда Лешке исполнилось 18, его забрали в армию. Мы вместе с мамой писали ему письма, а вот ответы получали в разных конвертах. Я очень скучала по брату, но со временем стала задумываться, а так ли по брату? Но когда он в очередной раз прислал письма, в каждом конверте находилось по фотографии, и я поняла, что влюбилась в этого красивого, возмужавшего парня. Влюбилась так, словно живу последний день, так, словно без него мир — одна сплошная черная точка.

Парень часто спрашивал, не появился ли у меня жених, а если да, то пообещал, что если тот обидит, то он хорошенько надерет ему уши. Потом он сказал, что я стала еще красивее и женственнее. Как выяснилось позже, мама посылала ему наши фотографии.

Когда Лекс пришел из армии, а это был уже именно Лекс, такое прозвище ему дали сослуживцы, мне уже исполнилось 17 лет. Красивый, высокий молодой человек в форме, вот кого мы с мамочкой увидели, открыв дверь октябрьским днем. Счастью не было предела. Единственный мужчина нашей маленькой семьи вернулся домой.

Что исчезло с появлением парня в нашем доме, так это мой покой. Меня все больше и больше тянуло к Леше, а он, словно чувствуя это, избегал меня. Мама начала замечать, что мы больше не общаемся, как прежде, но с выяснениями не лезла, за что мы оба были благодарны ей.

Так я промучилась около года, ревнуя его ко всем девушкам, ненавидя себя за те чувства, что испытываю к Алексею, и просто за то, что я слабачка, которая не может признаться парню. А в день моего совершеннолетия, когда мы сидели за столом в узком кругу семьи, Леша протянул руку, и в его ладошке показались ключи. Мы ничего не понимали с мамой, что он имеет в виду, пока парень не заговорил:

— Собирайте вещи, мы переезжаем в город.

Ошеломил Алексей нас новостью, но как мы ни уговаривали маму, она не согласилась на переезд, сославшись на то, что здесь прожита ее основная жизнь с любимым мужчиной. Вот так мы и начали жить вдвоем с парнем, но по-прежнему — как брат и сестра.

В городе у нас появлялись новые увлечения и огромное количество друзей. Все они считали нас парой, но когда мы говорили им правду, они не верили. Считали нас суеверными, поэтому и не открывали им нашу тайну. Эх, как же мне тогда хотелось, чтобы это оказалось правдой. Но порой мечтам свойственно сбываться.

Первый наш поцелуй случился в достаточно романтическом месте, на озере. Первого мая мы поехали отдохнуть на природу, без шумных друзей, вдвоем. Все шло, как обычно, мы плавали, загорали, Лешка жарил шашлык, в общем, самый настоящий Первомай.

Вечером, на закате, когда мы решили ехать домой, я пошла переодеваться, а Лекс собирал мангал. Подойдя к машине, я обернулась и залюбовалась любимым. Высокий девятнадцатилетний парень, не качок, но и не худощав, подтянутое стройное тело и красивые мужественные руки. Уже отросшие волосы, оформленные в стильную прическу, по бокам совсем коротко, а на макушке более длинные. В правой мочке уха красовался небольшого диаметра тоннель, за что я его немного поругала, но больше — для видимости. Хотя мне и не нравился этот атрибут, но Лексу шло все, ведь когда любишь, не замечаешь недостатков.