Рейвен-Холл

Весна 1825 года

– Моя мама уйдет к ангелам?

Джаред, подрезавший розовый куст высотой в семь футов – выше его собственных шести футов, – услышал голосок Ханны, и его руки замерли в воздухе. Он обернулся к девочке и ответил ей со всей возможной честностью:

– Я не знаю.

Маленькие пальчики Ханны сжали передничек. Жаркое английское солнце сверкало на белой ткани.

– Я не хочу, чтобы она уходила к ангелам. Я хочу, чтобы она осталась здесь.

Большие глаза наполнились слезами, и Джаред наклонился, чтобы взять малышку на руки. Он отвел с ее лица прядки длинных черных волос, так похожих на его собственные, и попытался молча утешить девочку. Ханна и в остальном внешне очень напоминала его. У них были темно-карие глаза, а сердитые взгляды обращали в бегство не одну горничную. Они были настолько похожи, что жители деревни и работники имения не сомневались в его отцовстве.

Но Джаред не был отцом Ханны.

Эта честь принадлежала чудовищу с черным сердцем, которое изнасиловало Мэри, когда она жила в имении того монстра и работала компаньонкой его матери. От него она и забеременела.

– Милорд, Мэри зовет вас.

Не утруждая себя ответом слуге, Джаред повернулся и пошел обратно в дом, не спуская с рук Ханну. Лакей отскочил в сторону, когда Джаред прошел мимо него.

Добравшись до комнат экономки, Джаред пересек гостиную и дважды постучал в прочную деревянную дверь спальни. Она распахнулась, и показалось встревоженное лицо служанки.

– Входите, милорд. Мэри все время о вас спрашивает. – Она не смотрела в лицо хозяину и разговаривала, глядя на его галстук. Стиснув руки, девушка добавила: – Может, вы позволите мне отвести малышку на кухню и угостить чаем с печеньем, милорд?

Глядя мимо нее на женщину, лежавшую на кровати, Джаред кивнул. Кожа Мэри походила на высохший пергамент, под глазами залегли глубокие черные круги. В воздухе этой обычно веселой комнаты витал запах болезни. На улице ярко светило солнце, но занавески здесь задернули, и в комнате стоял полумрак.

Джаред протянул Ханну служанке. Плотная девчушка была ростом едва ли не с женщину, взявшую ее на руки, и, несмотря на подавленное из-за болезни Мэри настроение, Джаред невольно улыбнулся. Служанка, собиравшаяся что-то сказать, сжала губы и заспешила с Ханной по коридору.

Джаред вздохнул. Он давным-давно привык к такой реакции слуг, но время от времени это его раздражало. Подавив досаду, он понадеялся, что девушка не собиралась сообщить ему ничего важного, и шагнул к кровати.

– Ты меня звала?

– Да. – Единственное слово, казалось, полностью лишило Мэри сил, и она надолго замолчала. А когда снова заговорила, пересохшие губы едва шевелились. – Мне потребуется твоя помощь.

– Говори, я все для тебя сделаю.

Она была дочерью викария из деревни неподалеку от Лэнгли-Холла. Впервые они встретились вскоре после того, как ужасный шрам изуродовал лицо Джареда. Даже ребенком Мэри была ласковой и привлекательной, она ни разу в ужасе не отшатнулась от него.

Джаред со своей стороны делал все, что мог, чтобы помочь ей реализовать ее замыслы. Викарий не мог дать дочери достойное образование, поэтому Джаред оплатил его. Впоследствии неоднократно пожалел об этом, потому что Мэри никогда не смогла бы стать компаньонкой вдовствующей герцогини Клэрборн без такой подготовки. Джаред не мог забыть, что косвенно имеет отношение к последовавшей беременности Мэри. Именно от него она получила те средства, с помощью которых Мэри вошла в жизнь подлеца, герцога Клэрборна. Она никогда не винила Джареда, но сам он не мог себя простить.

А сейчас по ее лицу скользнуло подобие прежней улыбки, и она с трудом произнесла:

– Отвези Ханну к Ангелу.

Просьба так потрясла Джареда, что он не сразу сумел ответить. Черт побери! Мэри что, бредит? Не может она хотеть, чтобы он отвез невинное дитя к вдове того чудовища.

– Нет.

Мэри беспокойно пошевелила головой.

– Ты не понимаешь… – Ее прервал приступ сухого кашля. Судорожно вздохнув, она продолжила: – Она не такая, как он.

Мэри говорила шепотом, едва слышно, но Джаред понял, и ее слова рассердили его.

– Она была его женой, когда он изнасиловал тебя, и ничего не сделала, чтобы защитить. Она ничуть не лучше его.

– Нет. Она другая. Пожалуйста, обещай! – Каждое слово давалось Мэри с таким трудом, что Джаред не смог проигнорировать ее мольбу.

– Ты думаешь, она захочет воспитать Ханну? Ты считаешь, она будет испытывать какие-то обязательства перед незаконной дочерью покойного мужа? – Джаред ласково взял руку Мэри в свою. – Не тревожься о Ханне. Я о ней позабочусь. Я ее выращу. – Он говорил искренне.

Он позаботится о малышке так же, как заботился и о ее матери. Может быть, даже больше. Мэри была ему другом, а Ханну он уже считал своей дочерью. Эта связь была на удивление прочной, она существовала и не подвергалась сомнению. После рождения Ханны Мэри заболела, и он сам возился с младенцем, привязавшись к девочке так, как никогда не позволил бы себе привязаться к взрослому человеку.

И даже если бы он верил, что вдова Клэрборна и вправду ангел, каким объявил ее высший свет, он бы все равно не бросил Ханну.

Глаза Мэри закрылись, а дыхание сделалось совсем поверхностным. Джаред хотел позвать слугу и послать за доктором, но она крепче сжала его руку. Джаред решил подождать. Он молча просидел несколько минут; наконец ресницы Мэри затрепетали и глаза снова открылись. Их обычная ясная и глубокая синева затуманилась болью и жаром, не спадавшим вот уже две недели, несмотря на все усилия доктора и отвар шиповника, приготовленный Джаредом.

– Обещай. Отвези ее к Ангелу.

Он не мог выдержать отчаяния в глазах Мэри.

– Я расскажу ее светлости о Ханне.

Он не мог и не хотел обещать чего-либо другого. Мэри слабо кивнула в ответ:

– Хорошо.

Ее глаза снова закрылись, и она заснула.

Проснулась Мэри еще всего лишь раз, чтобы попрощаться с дочерью. Священник не разрешил хоронить ее на церковном кладбище, потому что она родила, не будучи замужем. Джаред не вынес бы, если бы место последнего упокоения Мэри оказалось среди разбойников и воров, поэтому он похоронил ее в небольшом гроте на краю своего розового сада.

Ханна захотела посадить в изголовье могилы куст ярко-красных роз. Джаред пообещал срезать черенок со своей знаменитой аптекарской розы. Лекарства, изготовленные из ее плодов, не смогли спасти жизнь Мэри, но очень хорошо, если эти прекрасные алые цветы будут напоминать о ней.