Мир Мухаммед Амин-и Бухари

Убайдулла-наме

ПРЕДИСЛОВИЕ

Настоящий перевод «Убайдулла-наме» является как бы естественным продолжением переведенного мною ранее труда Мухаммед Юсуфа «Мукимханская история». Последний труд, написанный в г. Балхе, столице обширнейшей и важнейшей провинции тогдашнего Бухарского ханства, посвящен истории XVII века и заканчивается событиями, связанными со смертью аштарханида Субхан-кули хана (в 1114/1702 г.). Важность для науки настоящего труда, написанного в Бухаре, отметил немецкий ученый Ф. Л. Тейфель (Teufel), ознакомившийся с рукописью тогдашнего Санкт-Петербургского Университета за инв. № 848, в своей обширной статье, посвященной исследованию источников новейшей Средней Азии: «Quellenstudien zur neueren Geschichte der Chanate (Zeitschrift der Deutschen Morgenladischen Geselschaft. Bd XXXVIII, Leipzig, 1884, S. 243.)

Если труд Мухаммед Юсуфа излагал историю постепенного упадка Бухарского государства и усиление этого упадка при последних аштарханидах во второй половине XVIII в., то сочинение Амин-и Бухари рисует уже начавшийся развал некогда единого узбекского государства. В труде Мир Мухаммеда Амин-и Бухари даются яркие картины развала, общей анархии, непокорности феодалов, поместных властей и беспокойных узбекских племен «правой и левой стороны», живо рисуются интриги и гибельное влияние на государственные дела разных ханских фаворитов и дворцовой клики, разные бесполезные военные походы с указанием их причин и следствий, всеобщее народное восстание, вызванное выпуском правительством крайне низкопробной монеты и т. п. Всего этого не может скрыть и затушевать ни льстиво-хвалебный тон историка по отношению к правящему государю, ни отсутствие специального описания им положения народных масс и обременявших их налогов и ряд других умолчаний и опущений. Подобострастие автора, с каким он относится к Убайдулле хану, и в некоторых случаях тон осуждения, который у него прорывается в отношении хана и придворных при совершении им поступков явно незаконных или бесчестных, — еще резче подчеркивают то великое нестроение узбекского государства начала XVIII в., чем если бы автор изложил свое повествование в тоне прямой критики или осуждения. Если добавить к этому биографические сведения о тогдашних ученых и поэтах, рисующие великий умственный застой Бухары того времени, то получится достаточное представление о всей важности настоящего исторического памятника, столь ярко изображающего положение узбекского государства аштарханидов в начале XVIII века.

Этот важный труд, насколько мне известно, не привлекал внимания историков Востока, его никто не использовал, он никогда не был издан и не переводился ни на один язык. Возможно, это объясняется тем, что новейшей историей среднеазиатских ханств никто пока не занимался ни у нас, ни на Западе, к тому же рукописи этого труда встречаются далеко не часто (они имеются, кажется, только в собраниях Советского Союза — в Ташкенте, Ленинграде и в Казани). В дореволюционное время списки этого труда в Средней Азии также попадались в продаже крайне редко.

За последнее время труд Мир Мухаммед Амин-и Бухари в самой незначительной степени был использован мною, как одним из авторов, при составлении I тома «Истории народов Узбекистана»[1]. Естественно, поэтому, что перевод всего труда, как весьма важного первоисточника по истории Средней Азии XVIII столетия, приобретает актуальное значение. Он выполнен мною в течение 1937 — 1939 гг. по рукописям б. Восточного отдела Государственной публичной библиотеки Узбекской ССР за инв. № 9, 605/П, 606/1, 1532 и 1533 (теперь все эти рукописи хранятся в Институте востоковедения Академии наук Узбекской ССР).

Эти списки, в отличие от рукописей «Мукимханской истории» с их: многочисленными вариантами, были совершенно тождественны между собою, как будто все они были переписаны с одного и того же списка, что служит лучшим доказательством малой популярности «Убайдулла наме» среди читавшей среднеазиатской публики и незначительного количества списков этого сочинения. В силу этого исключалась возможность для переписчиков вносить исправления и дополнения, изменять по своему фразы и т. п., вообще создавать в рукописи все то, что именуется разночтениями и вариантами. Вследствие этого читатели настоящего труда найдут лишь в очень немногих случаях отметки в примечаниях-сносках о разночтениях с положенным в основу списком № 1532.

Я старался перевести настоящий труд возможно ближе к подлиннику, хотя цветистость стиля иногда затрудняла дословность перевода и поневоле в таких случаях приходилось прибегать как бы к пересказу мысли автора, сохраняя дух и тон его фразеологии, но отнюдь не искажая его мысли. Мне казалось, что такая близость перевода к стилю оригинала в какой-то мере отразит и приблизит к нашему пониманию общий стиль и дух этой дикой и мрачной, но интересной для историка эпохи.

УБАЙДУЛЛА-НАМЕ

ВСТУПЛЕНИЕ

Во имя аллаха милостивого и милосердного!

/1б/ Да будет ведомо просвещенным умам ученых и проницательных людей, что с тех пор, как заложены основы дел мира и доведены до апогея высоты, а здание [сего] преходящего мира сделали возвышенным, — потребностью вечной мудрости и необходимостью бесконечной любви было то, что она ни на одно мгновение не оставляла мир без могущественного правителя. И поскольку божественная милость соединялась с народными вожделениями и чаяниями, то людям даровался властитель, покровительствующий подданным, и правосудный государь, в эпоху которого весь мир направлялся к культуре и процветанию, а города и области становились цветущими и населенными.

Ныне в похвалу всевышнему аллаху необходимо [вознести] многие /2а/ благодарности за народы четверти земли и особенно за население Мавераннахра.

Двустишие:

Велика благодарность творцу за мир,

Когда у мира существует такой владыка мира.

Владыка неизобразимого владения вложил ключи от четвертой обитаемой части земли в могучие длани государя вселенной, повелителя сынов и дочерей Адама, чуда божественного милосердия, оживителя мусульманских законов, восхода солнца справедливости и правосудия, покровителя и пастыря городов и рабов, разрушителя насилия и непослушания, помощи ислама, помощника мусульман, помогающего [абсолютной] истине и [истинной] вере, сейида Убайдуллы Мухаммеда бахадур хана. Он [аллах] украсил процветание мира и существо вселенной красотою его справедливости и сострадания и совершенством его могущества и расправы таким образом, что в устройстве правил веры и государства, в закладке зданий царства и нации, в продвижении вперед государственных принципов и установления обязанностей миродержавия, в распорядке дел [управления] областями, в упорядочении интересов подданных, в защите территорий ислама, в попечениях о благородном и простом /2б/ народе он [Убайдулла хан] проявил в высокой степени свой превосходный разум и проницательный взор. Поистине на сегодня в лугу периодов времени и в цветнике эпох из розового цветника счастья не распустилась ни одна