Лакуна пыталась выбраться из тихого ужаса. Ужас облеплял тело, неумолимо приближая к зрелому возрасту. Он пропитал одежду, сделав ее неряшливой. Он положил тени на лицо Лакуны так, что казалось, будто на нем вот-вот прорежутся морщины. Он прополоскал ее волосы, придав им оттенки сточных вод. Он и только он был виноват в том, что она теперь казалась тридцатилетней!

В том что она была когда-то юной, Лакуна не сомневалась. И она, и ее брат-близнец Хиатус оба слыли редкими проказниками среди прочих детей! Лакуна с нежностью вспоминала, как в трехлетнем возрасте вместе с братцем они устроили веселенькую кутерьму на свадьбе Доброго Волшебника Хамфри и Горгоны. В ту пору их родители, Мастер Зомби и Милли-Призрак, обитали в замке Доброго Волшебника, отделенные от первых своих жизней восемью столетиями. И кому как не двум смышленым близнецам было замыкать долгую свадебную процессию. Ох они тогда ее и замкнули! Хиатус прорастил торчащие отовсюду глаза, носы и уши (такой уж был у него талант), а Лакуна изменила печатный текст в брачном договоре. Было «пока смерть не разлучит вас», а стало «пара жалких лет, пока не квакнетесь». Матери Лакуны шутка не показалась особенно смешной, и теперь, стремительно старея, Лакуна начинала понимать, почему. Сама она замуж так и не вышла. О, теперь бы она согласилась на самую жуткую свадьбу, ради доброго замужества. Все что угодно, лишь бы не прозябать и дальше в старых девах!

Позже семья переселилась в прелестный Новый Замок Зомби, что в южном Ксанте. Близнецы жили там в отдельных комнатах, и по обыкновению безжалостно подшучивали над бедными зомби. Временами Лакуне казалось, что все лучшее в ее жизни ушло вместе с детством. Однажды она и сама стала большой, приобщилась к Тайнам Взрослой Жизни – и потянулись годы скуки. Потом скука обратилась в тоску. И наконец неслышно подкрался тихий ужас, которым она была теперь сыта по горло. Что-то надо было делать, и вот Лакуна направлялась теперь к Доброму Волшебнику, чтобы задать ему Вопрос.

Окрестности замка сильно изменились с тех пор, как Лакуна бегала здесь ребенком. Она сознавала это и уже начинала догадываться, в чем дело. Где-то здесь ее подстерегают три препятствия, одолеть которые необходимо любому путнику, если он хочет встречи с Добрым Волшебником. Но, во всяком случае, это может быть интересно.

Невысокие джунгли окружали замок. Магическая тропа, по которой следовала Лакуна, терялась в зарослях рук и ног. Растений были ей знакомы: пальчатые пальмы. Растопыренные пальцы рук образовали низкие кроны; ноги стелились по земле, как корни.

Впрочем, для нее такие заросли безвредны. Пальцы, возможно, оживились бы, зайди в эти заросли молодая, пышущая здоровьем женщина, но к Лакуне они, скорее всего, отнесутся безразлично. И все же стоило поискать тропу – мало ли какие опасные твари могут таиться в дебрях! И Лакуна двинулась вдоль опушки, высматривая проход между стволами.

Вскоре дорога вновь углубилась в самую чащу. Пальцы пальмовых рук хватали Лакуну за простенькую полотняную юбку, в то время как пальцы ног вплотную занялись башмаками. Снова пришлось повернуть. Так, скорее, уйдешь от замка, нежели придешь к нему.

Лакуна продолжала поиск, но все многообещающие тропки, покружив, заводили в тупик. Как странно! Могла ли столь сильно зарасти магическая тропа? Может быть, ее зачаровали?

Внезапно Лакуна поняла, что это и есть первое испытание. Она должна пробраться через гущу рук и ног, не попав при этом в беду. Что ж, могло быть и хуже. Более всего Лакуна ненавидела ходить по картофельным полям, где клубни с множеством глазков бесстыдно заглядывают тебе под юбку, да еще и перемигиваются при виде застиранных блеклых трусиков. Мужчинам никогда не понять, почему женщины первым делом вырезают у картошки глазки. Хотя, может быть, все они прекрасно понимают и нарочно сажают наглый корнеплод, зная, что чем больше картофелин, тем больше глазков.

Полдела сделано. Препятствия придумываются лишь для тех, у кого хватит мозгов сообразить, что перед ними препятствие. Так было во времена Волшебника Хамфри, так повелось и теперь, при Волшебнике Грэе Мэрфи. Поначалу, правда, Мэрфи пускал в замок беспрепятственно, но его тут же завалили Вопросами, и пришлось Волшебнику вернуться к политике своего предшественника. Кроме того он стал требовать за Ответ расписку, обрекавшую любопытных мыть полы в замке в течение года. И праздные Вопросы задавать перестали.

Что ж, швабра так швабра. Уж лучше это, чем бессмыслица и скука прежней жизни. Хотя вряд ли дело дойдет до швабры. У Лакуны есть кое-что такое, в чем, судя по всему, сильно нуждается Грэй Мэрфи: ключ к освобождению из-под гнета Компотера. Компотер был злой машиной, сконструированной демонами на базе оловянной компотницы, и возжелавшей власти над Ксантом. Компотер имел два с половиной козыря в этой политической игре. Во-первых, злобная машина могла изменять реальность во всей округе, просто печатая на экране свои желания. Во-вторых, Седой Мэрфи был обязан служить Компотеру, как только выполнит работу для Доброго Волшебника Хамфри, находящегося в долгой отлучке. Во-вторых-с-половиной, у Компотера было нечеловеческое терпение. Он мог ждать возвращения Хамфри хоть вечность. А уж, заполучив на службу Волшебника Грэя Мэрфи, злая машина занялась бы Ксантом всерьез! Но у Лакуны тоже был кое-какой козырь, и она полагала, что Грэя это сильно заинтересует. Во всяком случае, невеста его, Принцесса Айви, должна заинтересоваться. Как же ей выходить замуж за Мэрфи, если он служит Компотеру? А не заинтересуется – ну что ж, тогда за швабру...

При условии что ей вообще удастся добраться до цели! Чем настойчивее Лакуна пыталась приблизиться к замку, тем дальше от него оказывалась. Пальчатые пальмы вроде бы и не двигались, но все же каким-то образом неизменно заступали ей путь. Где же сквозная тропа?

Может быть, следует не искать дорогу, а прорубить просеку самой? Да, но как это сделать без хорошего ножа? Да и талант изменять написанное вряд ли сейчас пригодится. Значит, должен быть еще какой-то выход.

Лакуна приостановилась и задумалась. В конце концов, она неплохо образована, и это понятно – попробуй поменять печатные буквы, не зная грамоты! Нет, она должна что-нибудь придумать!

Затем ее осенило. Под ногами была тропинка, теряющаяся в каких-нибудь нескольких шагах впереди.

– Думаю, пора выбираться из этой дурацкой плантации рук и ног, – громко сказала Лакуна. – Надоело! Пальцы тычут, тропки кружат...

И она решительно двинулась в обратном направлении. Пальчиковые пальмы не менее решительно стали у ней на дороге. Некоторое время Лакуна искала путь, ведущий прочь от замка, но безуспешно. Сердито фыркнула и снова побрела, высматривая обратную тропу.

– Где-то она здесь, – бормотала Лакуна. – В конце концов, я же пришла по ней...

Тропинка по-прежнему артачилась. Лакуна пошла быстрее, как бы пытаясь проскочить в просвет между пальмами до того, как они сомкнутся, но и это не привело ни к чему. Заросли теперь упорно гнали ее к замку.