Если вы молоды, обаятельны и хороши собой, вы можете рассчитывать на многое. Например, на то, что окружающие души в вас не чают, мир на все ваши желания ответит «да, да и еще раз да», и каждый человек противоположного пола просто умирает от желания провести с вами остаток дней своих — или хотя бы ближайшую ночь.

Возможно, вам хватит ума этого не делать. Возможно, вы будете достаточно смелы, чтобы признать, что вам никто ничего не должен, что вы родились не в сказке, а в обычном материальном мире, где действуют свои законы (и один из главных — закон подлости) и где не только вы, но и другие люди тоже наделены свободой воли и правом личного выбора.

Эмили Блант всегда считала себя умной девушкой. И небезосновательно.

Она верила, что умного человека отличает способность развиваться и адаптироваться к новым обстоятельствам.

Сейчас у нее в жизни как раз возникли новые обстоятельства. Все, что ей нужно, это приспособиться к ним. Пусть ей для этого требуется третья чашка кофе. Пусть ей потом придется глотать снотворное, чтобы не сойти с ума за бессонную ночь. Пусть у нее уже дрожат руки, в глаза будто насыпали песку, а нос безобразно распух — ну не умеет она плакать красиво, — что ж из этого?! Это все мелочи, нужно увидеть главное.

А главное заключается в том, что у нее начинается новая жизнь.

Она еще некоторое время, скорее всего, будет возвращаться к происшедшему. Это неизбежно, от собственных мыслей некуда сбежать, они будут с тобой даже на краю света, даже в аду. А она ни в каком не в аду, правильно? Правильно. Она на своей любимой работе, в ателье «Фантазия». И хотя сейчас воскресенье, девять часов вечера, и ателье, естественно, закрыто, и она пришла сюда не для того, чтобы доделать срочную работу… Она позволит себе еще немножко подумать о том, как гнусно все обернулось. А потом — баиньки. Хорошо, что еще в прошлом году Миранда поставила в задней комнате диванчик…

Да, гнусно все вышло. А так хорошо начиналось!

Когда Эмили впервые встретила Роберта, ей показалось, что над ней разверзлись небеса. И что образовалась вакуумная воронка, и ее сейчас туда засосет, и она на страшной скорости вознесется в рай. Или просто сойдет с ума, в следующую минуту уже окончательно.

В общем, это было так, как обычно бывает в книгах о любви и в красивых фильмах. Кажется, именно это и называется «любовь с первого взгляда».

Роберт был восхитительно хорош собой — высокий, широкоплечий, с черными как смоль волосами, благородно зачесанными назад. Конечно, принято считать, что внешность в мужчине не главное, но, когда на жизненном пути встречается такой великолепный образчик мужественной красоты, хочется покровительственно погладить по головке ту — а скорее того, — кто это придумал. Не повезло ему, наверное, в жизни…

В общем, Эмили поняла, что вне зависимости от того, с кем он пришел на ту выставку, кто его ждет дома и как он относится к натуральным блондинкам, — он должен стать ее.

Ну, по крайней мере, она сделает для этого все.

Ну или хотя бы что-то.

Возможно, она поступила вульгарно — в том смысле, что прием избитый. Но то, что все им хотя бы раз в жизни пользовались или как минимум слышали, свидетельствует о действенности.

Эмили направилась к картине, что висела аккурат за спиной незнакомого красавца. По кратчайшей траектории. И — о ужас, какая же она неловкая, боже мой! — едва не врезалась в него, ахнула, взмахнула рукой и выронила сумочку.

— О! Мисс!.. — раздраженно воскликнул красавец. И осекся.

Сразу стало очевидно, что он хорошо относится к натуральным блондинкам. По крайней мере, к таким миловидным, как Эмили, — высоким, длинноногим, с контрастно темными глазами и осиной талией.

— Простите, мисс! — закончил он с совсем другой интонацией.

— Ой, это вы простите, я сейчас… — Она покраснела — еще бы, такой волнующий, важный момент! — и опустилась на корточки, принялась собирать рассыпавшиеся вещи.

— Я помогу! — решительно заявил красавец и действительно стал помогать.

Эмили мысленно вознесла благодарность старшей сестре Марианне, которая заставила-таки ее надеть нарядное платье и взять с собой маленький хендбэг. Пожалуй, она не решилась бы уронить ту сумку, с которой обычно ходила на работу, — большую, неясной формы, сверхвместительную… В этой сверхвместительности и заключается основная проблема: ее вовсе не обязательно часто освобождать от мелкого мусора, конфетных фантиков, полупустых упаковок жвачки, использованных билетов, вырванных из блокнота листков, визиток, рекламных листовок — в общем, всего того, что почти ничего не весит и никому не мешает жить, пока не рассыплется где-нибудь на открытом месте.

С другой стороны, Эмили испугалась: чтобы подобрать кошелек, помаду, тушь, зеркальце и пачку бумажных салфеток, много времени не нужно, равно как и не нужны четыре руки… Ну почему она не впихнула туда хотя бы блокнот и пару ручек?!

Ее опасения были сильными — то есть истинные опасения насчет того, что не успеет завязаться беседа. Но ничего, надо действовать, а не опасаться!

— Я не всегда такая. — Эмили извинилась очаровательной улыбкой. — Просто от соприкосновения с прекрасным я теряю голову и ощущение реальности…

Да, выспренняя чушь, а что делать?!

— О, тогда мне повезло, — дерзко заявил красавец. — Вам и правда так нравится выставка? Меня, кстати, зовут Роберт. Роберт Берн. Прошу заметить, не Бернс.

— Эмили Блант. — Она встала, отряхнула сумочку, оправила подол платья и протянула ему руку. — Очень приятно.

Хорошо, что он сразу перешел к делу, чем избавил ее от необходимости произносить еще одну ложь: на самом деле выставка оставила ее глубоко равнодушной. Все-таки не для нее, видимо, творчество молодых художников на тему космоса и его освоения.

Роберт честно признался, что чувствует себя здесь не в своей тарелке. Выяснилось, что его друг работает дизайнером бытовой техники, и его потянуло посмотреть на фантастико-космические пейзажи «для профессионального развития», и он потащил с собой Роберта, а Роберт продает машины и мечтает накопить на «феррари», и он в очередной раз понял, как далек он от искусства и что единственная форма, в которой он способен воспринимать прекрасное — за исключением техногенного совершенства нового авто, — женская красота… Все это они обсуждали уже в кафе за углом, и он подтверждал свои слова такими красноречивыми взглядами, что у Эмили пела душа. Если бы она обладала хоть десятой частью того музыкального таланта, что и ее душа, она, наверное, сама запела бы вслух. Но — увы…

В тот момент Эмили не задавалась некоторыми простыми вопросами, как, например, куда же делся друг-дизайнер. С момента их неслучайного столкновения Роберт не отходил от нее ни на секунду. Значит, он либо просто бросил друга, ни о чем его не предупредив, либо солгал, либо у них была договоренность о подобных ситуациях — что в равной мере должно было бы ее насторожить. Но не насторожило. А зря.