Мэтт Дымерский

Осколки жизни

Не знаю, в какой момент времени вы это прочтёте, но расскажу, с чего всё началось: существо атаковало меня, пока я прохаживался по парку. Его силуэт был размыт, будто скрытый туманом. Нет таких слов, чтобы описать его сущность: оно как будто было рядом, но в то же время и нет. Создание скрывалось там, где не было деревьев; таилось там, где не было травы. Когда оно в один прыжок меня настигло, я не почувствовал и легчайшего дуновения ветра.

В момент, когда это нечто вцепилось в меня, я ощутил, как его когти пронзили во мне то, чего не видно невооружённым глазом, покалечили ту часть меня, которой я раньше не чувствовал. Руки, ноги и туловище были целы и невредимы, я не истекал кровью. Однако где-то глубоко внутри я знал, что был ранен. В страхе добежав до дома, я вмиг ощутил, будто во мне чего-то недостаёт. Накатила усталость, начались проблемы с концентрацией.

На ранней стадии решение было простым: выпить большую чашку кофе.

Чувство уныния отступило под напором кофеина — по крайней мере, на некоторое время. Можно сказать, в ту неделю моя жизнь только началась — ведь именно тогда я познакомился с Мар. Мы сразу прекрасно поладили. Должен признаться, я влюбился в неё задолго до личной встречи, ещё во время телефонного разговора. Тем временем существо будто начало противиться моим эмоциональным переживаниям. Да, оно всё ещё было внутри, как неотделимая часть моего бытия.

Первые несколько инцидентов были настолько мелкими и незначительными, что я не стал на них зацикливаться. Как-то утром автомобиль соседа из тёмно-синего преобразился в чёрный. Покосившись, я пожал плечами и пошёл дальше. Через два дня одного из моих коллег по работе стали звать не Фред, а Дэн. Я поинтересовался у остальных, но они уверили меня, что он с рождения Дэн. «Должно быть, с кем-то спутал», — подумал я.

Затем, как-то раз — как бы глупо это не звучало — я справлял нужду в собственном туалете, как вдруг оказался посреди улицы. Теперь на меня — в пижаме, с приспущенными штанами, прямо в процессе — удивлённо смотрели с добрый десяток человек на остановке. Пока никто не позвонил в полицию, я в ужасе дал оттуда дёру. Мне удалось отыскать дорогу до дома, но сама ситуация стала для меня знаком, что я всё ещё был в опасности. Существо что-то со мной вытворяло, и я не знал, как с этим бороться.

Тем вечером ко мне пришла Мар. Дверь она открыла своим ключом.

«Мар? — спросил я удивлённо. — Откуда у тебя ключ?»

Она рассмеялась:

«Какой ты милый. Ты ведь точно не против? — Мар приоткрыла дверь в комнату, полную картонных коробок. — Съехаться — это серьёзный шаг. Особенно если учесть, что мы вместе всего три месяца».

Съехаться? Но я ведь буквально на прошлой неделе впервые с ней увиделся. Мать всегда говорила, что я мальчик сообразительный — умел вовремя заткнуть варежку. Вместо того, чтобы устраивать скандал, я сказал Мар, что всё в порядке, после чего пошёл к себе в комнату, чтобы всё осмотреть.

Вещи лежали там же, где я их оставил. Единственным, что привлекло моё внимание, была дата. Осмыслив происходящее, я содрогнулся от праведной злости.

Существо сожрало три месяца моей жизни.

С чем же мне довелось столкнулся? Какая тварь станет целыми кусками поглощать человеческую душу? Из-за неё я пропустил самый волнующий период отношений и теперь никогда не смогу понять наших с Мар шуток или общих историй из этого временного промежутка. У меня похитили нечто совершенно бесценное, и я был вне себя от ярости.

Злость помогала мне подавлять существо. Я перестал потреблять алкоголь и завёл привычку регулярно пить кофе. Каждый день я проверял дату. Таким образом мне удалось продержаться три года, не пропустив ни единого дня и лишь изредка натыкаясь на небольшие альтерации. Менялись те или иные социальные обстоятельства: чьё-то место работы, у кого сколько детей, планировка близлежащих улиц, время показа моей любимой телепередачи. Благодаря этим изменениям я всегда помнил о существе, вцепившемся когтями в мою душу. За три года я ни разу не дал ему себя пересилить.

Но как-то я раз я забыл об осторожности. Своим великолепным сюжетом меня затянула любимая передача. В самый интересный момент к моему лежаку подбежал мальчишка и потрепал меня за плечо.

Я удивлённо спросил: «Ты кто и как сюда попал?»

Он засмеялся и широко улыбнулся: «Глупый папа!»

У меня сердце сжалось. Я сразу понял, что произошло. Пара непрямых вопросов всё расставила по своим местам: это мой сын, и ему два года.

Боль, пронзившая грудь, была невыносимой. Я не только пропустил рождение собственного ребёнка, но и не застал первых двух лет его жизни. Очевидно, за время моего забвения мы с Мар поженились и создали семью, и я прошляпил всё то счастье и ту горечь, что сопровождали эти годы.

На улице шёл снег. Держа внезапного сына на коленях, я следил за снежинками. Какая жизнь ждала меня впереди, если малейшее упущение могло стоить мне нескольких лет? Я нуждался в помощи.

В церкви не знали, что с этим делать. Священники мне не поверили и заключили, что я скорее болен, нежели одержим.

Врачи едва ли были полезнее. Хоть снимки и тесты ничего не показали, денег с меня содрали прилично.

Лишившись вариантов, я решил рассказать Мар. Как всё выглядело с её стороны? Каков был быт, когда меня не было рядом? Отводил ли я нашего сына в школу? Ходил ли на работу? Видимо, да: она явно не приметила ничего из ряда вон выходящего. Однако я не мог побороть в себе чувство, что в периоды отсутствия моего сознания моя жена теряла важную часть своей жизни.

Чтобы излить Мар душу, как-то вечером я вычурно накрыл стол. Однако на этот раз она постучалась. Я открыл. Жена стояла передо мной в нарядном вечернем платье.

Накрытый стол её приятно удивил: «Шикарный ужин на втором свидании? Я знала, что нравлюсь тебе, но не знала, что настолько!»

К счастью, я знал, когда лучше промолчать. Заладил бы я о браке да о сыне, она бы сбежала от меня, как от сумасшедшего. Вместо этого я помог ей раздеться и пригласил за стол.

После череды осторожных вопросов я смог выведать истину: это в самом