Грейт-Стейнинг, Дорсет – 1 мая 1814 г.

Уильям Ксавье Космо де Уитам Калторп, четвертый герцог Айлшамский – Уильям для недавно почившего деда, Уилл для себя самого и его светлость для всего остального мира – шагал по пологому склону своих новых владений, наслаждаясь чувством уверенности, что все идет как положено, своим чередом.

Дома царил небольшой кавардак, но он разберется с этим позже, когда вернется к завтраку. Терпение и дисциплина – это все, что им нужно. Море терпения.

Сейчас же он занимался тем, что проделывает любой ответственный землевладелец первым делом поутру, – обходил свои владения. Теперь он герцог и прекрасно знает свои обязанности – будь то абсолютно недисциплинированные сводные братья и сестры, превратившие его нынешнюю жизнь в ад, или арендаторы и многочисленные владения, за которые он в ответе.

Настоящим родовым гнездом герцогов Айлшамских был замок Оултон, расположившийся в двадцати милях отсюда, но, поскольку там полным ходом шла реконструкция, перевозить туда свое недавно обретенное огромное боевое семейство было неблагоразумно. Это поместье, Стейн-Холл, долгие годы находилось в руках великолепных арендаторов, однако благодаря улучшенному дренажу, пустующему Дауэр-Хаус и отсутствию опасного рва, высоких средневековых стен и развешанного по стенам коридоров древнего оружия здесь было гораздо удобнее и, главное, безопаснее. Оставалось только сказать спасибо, что арендатор не стал возражать и с готовностью удалился в Уортинг.

Уилл отмел одолевающие его мысли и окинул взором окрестности. Это был седьмой день, как он прибыл в поместье, и первое утро, когда ему удалось пройтись по округе.

Впереди лежала северная граница его владений.

Он достал из кармана карту и сверился с ней. Да, все верно – вот она, цепочка из шести возвышений, похожих на бусы, показанная стилизованной штриховкой и помеченная как «древние (друидские) курганы». Судя по всему, граница идет прямо по их вершинам. В утреннем солнце холмы отбрасывают длинные тени. И ни следа от забора.

Это плохо. Ограда – наиважнейшая деталь идеального поместья, а он намеревался сделать Стейн-Холл идеальным. Герцоги не приемлют ничего второсортного, ни в окружающих их людях, ни в землях, ни в себе самих. Это один из первых уроков, который преподал ему дед, третий герцог Айлшамский, вызволивший Уилла из рук его эксцентричного отца Георга, маркиза Бромхилла, ныне покойного.

Все попытки старого герцога воспитать достойного преемника пошли прахом, как только его овдовевший сын Георг положил глаз на прелестную мисс Клаудию Эдвардс, писательницу и страстного теоретика образования. Безалаберная жизнь этой парочки закончилась тем, что маркиз нашел свою смерть, упав с крыши, где он подтверждал собственным примером теорию, согласно которой джентльмен должен уметь выполнять любую работу, в том числе ту, что требует ручного труда.

Три месяца спустя Уилл все еще пытался пересилить злость на отца, коего он едва знал. Ну почему этот человек не мог понять и принять простого факта, что в его обязанности входит обеспечить работой как можно больше местных жителей, а не менять самому черепицу, оставляя тем самым без денег настоящего мастера. К тому же Уилл подозревал, что со смертью сына старый герцог наконец-то вздохнул с облегчением и перестал бороться с болезнью сердца, ведь теперь он мог быть спокойным и передать свой титул добропорядочному внуку.

Вот этого простить отцу Уилл не мог. Он пробыл маркизом Бромхиллом всего пять недель и внезапно стал герцогом Айлшамским. С тех пор прошло одиннадцать – нет, двенадцать недель, поправил он себя. Боль от потери родного человека, с которым он прожил четырнадцать лет, не стихала. Но Уилл не переставал повторять себе, что, несмотря на внешние проявления траура, герцоги не говорят вслух о своих утратах, о чувстве одиночества и, конечно же, не боятся показаться неумелыми господами. Интересно, как ощущал себя сам дед, когда вступил в права наследника? Старик ни за что бы не открыл ему правду, с горечью подумал Уилл.

Ну ничего, он твердо усвоил все уроки третьего герцога и станет таким же безупречным дворянином. С подходящей женой сделать это будет легче. В этом дед был непреклонен: супругу нужно выбирать тщательно, и данный пункт стоит первым в списке его нынешних дел. Неподобающий брак ведет к трагическим последствиям, как показал пример отца.

Подходящая – означает хорошо воспитанная, привлекательная, плодовитая, с идеальными манерами. Приятный нрав, адекватный уровень образования и интеллект в разумных пределах также приветствуются. Необычные идеи и эксцентричность отметаются сразу – как показала практика, это до добра не доводит. Чего стоит его мачеха, которая, несмотря на вполне понятные проявления горя, наотрез отказывается соблюдать общепринятые обычаи траура, полагающиеся ее полу и статусу.

В любом случае с браком, как ни прискорбно, придется подождать – траур продлится еще сорок недель. Лучше подумать об ограждении границ.

За этими мыслями Уилл не заметил, как очутился у подножия самого большого кургана. Одет он был, само собой разумеется, в полном соответствии с требованиями загородной прогулки – надежные ботинки, неновые бриджи, – и ему ничто не мешало подняться на холм.

Добравшись до вершины, он обернулся в сторону своих владений. Отсюда открывался потрясающий вид на парк, вдали мерцало озеро, в одном из перелесков паслись лани. Теплый ветерок нес с собой запах свежей зелени и полевых цветов с легким намеком на кучу навоза, ожидающую, когда ее разбросают по ближнему полю.

Уилл сделал шаг назад и наклонился в сторону, пытаясь понять, можно ли разглядеть отсюда дом. Земля внезапно ушла у него из-под ног, и он поехал вниз вместе с осыпью камней и почвы.

Герцог весьма болезненно приземлился на копчик. Бобровая шляпа слетела и покатилась прямо к коленям сидевшей перед ним молодой женщины. Странной девы с перекинутой через плечо распущенной косой карамельного цвета, широко распахнутыми карими глазами – и прижатым к груди человеческим черепом. В этот момент что-то острое вонзилось ему в левую ягодицу.

Ничто не предвещало беды, лишь мелькнула мимолетная тень, и в ее раскоп посыпалась грязь и галька. Верити успела схватить череп и откинуться назад, когда вслед за осыпью прямо перед ней рухнул мужчина, издавший короткое, но весьма емкое англосаксонское ругательство.

Засим последовала тишина. Это был не удар молнии и не падший ангел, с этими явлениями Верити справилась бы гораздо лучше. Когда пыль улеглась, она поняла, что пялится на светловолосого мужчину с голубыми прищуренными глазами и губами, перекошенными то ли от боли, то ли от ярости. Возможно, и от того и от другого. Одежда на нем была дорогой, простой и идеально подходящей для села, вот только теперь далеко не чистой.

«Идеально подходящая. О нет! Я знаю, кто вы…»