– Прю? Зайдите ко мне, пожалуйста.

Прю Холлиуэл оторвала взгляд от фотографий, которые разглядывала, и увидела главного редактора, Ника Колдвелла, стоявшего у дверей своего кабинета и махавшего ей рукой. Она насторожилась. Работая фотографом в журнале "415", самом модном в Сан-Франциско, Прю привыкла к общению с редакторами – со своим фоторедактором, редактором отдела мод, ресторанным критиком, который поручал ей снимать блюда. Но она почти ни разу не разговаривала с мистером Колдвеллом. Мистер Колдвелл выглядел в сшитом на заказ костюме, как всегда, элегантно! Седина в висках делала его очень привлекательным. Он был таким высоким начальником, что Прю лишь изредка подворачивался случай обменяться с ним любезным приветствием.

– Иду, мистер Колдвелл, – откликнулась она. Засунув распечатку фотографий в папку, Прю прошла через верхний этаж, оформленный по последней моде – с открытым акведуком и красными цементными полами. Простые помещения редакции. Прю любила свой журнал, свою работу фотографа в нем – еще ни одно дело не казалось ей таким приятным и интересным. И вдруг важный начальник приглашает ее в свой кабинет. А вдруг ее увольняют?

Прю отогнала неприятную мысль и пригладила свои блестящие черные волосы. Приближаясь к двери кабинета, она одарила мистера Колдвелла натянуто-веселой улыбкой.

– Чем могу быть полезной, мистер Колдвелл? – спросила она.

– Входите, Прю, – пригласил редактор, садясь за письменный стол. – И закройте, пожалуйста, дверь.

"Уф, тут не жди ничего хорошего", – подумала Прю.

– Прю, – начал мистер Колдвелл. – Я должен сообщить вам…

"Ох, – простонала про себя Прю. – Какой толк быть ведьмой, если я не могу воспользоваться своими силами, чтобы выкрутиться из подобных ситуаций?"

– …что ваша работа доставляет мне удовольствие.

– Что? – выпалила Прю, широко раскрывая глаза. Она так смирилась с мыслью об увольнении, что не верила своим ушам.

– Ваши фотографии полны жизни, – продолжал мистер Колдвелл. – У вас действительно большой талант, хотя еще не вполне созревший.

– Спасибо! – ответила Прю, покраснев от счастья. "К чему колдовство, – легкомысленно подумала она, – если у меня есть… талант!"

– Появилась одна идея, – развивал дальше свою мысль мистер Коддвелл. – У нас ничего не запланировано на обложку августовского номера. Хочу дать вам шанс. Обложка ваша, но только в том случае, если вы сделаете фотографию, которая сразит меня наповал.

– И… на какую тему? – заикаясь, спросила Прю.

– Выбирайте сами, – ответил мистер Колдвелл, хитро улыбаясь. – Вам может подвернуться блестящий шанс. Но знайте, другие фотографы тоже будут сражаться за обложку. Начнется здоровая конкуренция, так что старайтесь изо всех сил.

– Постараюсь, – встала Прю.

Видно, мистер Колдвелл знал ее не слишком хорошо. Окажись здесь ее младшие сестры Пайпер и Фиби, они бы с радостью сообщили, что Прю Холлиуэл всегда старается изо всех сил.

– Спасибо за предоставленную возможность, сэр. Я обещаю сразить вас наповал.

Широко улыбнувшись, Прю повернулась и прямиком направилась к выходу из редакции. Теперь она была слишком счастливой, чтобы рассматривать далее распечатки фотографий. Надо придумать потрясающую идею для обложки. Скорее домой, спокойно все обдумать и, возможно, выудить какие-нибудь мысли у сестер.

С тех пор как Прю, Пайпер и Фиби переехали в большой особняк бабушки в Сан-Франциско, сестры во всем доверяли друг другу – будь то профессиональный или романтический совет, выбор одежды для вечеринки и, само собой разумеется, колдовские силы.

Они обнаружили, что являются ведьмами – Зачарованными, когда Фиби нашла на чердаке "Книгу Теней". Огромный древний том изобиловал заклинаниями, зельями и информацией о ведьмах рода Холлиуэл, включая их бабушку и мать. Мать и бабушка уже умерли, завещав Прю и ее сестрам продолжать их Зачарованный род.

Самое странное заключалось в том, что из всех ведьм они были наиболее могущественными. В отдельности каждая сестра обладала недюжинной силой. Однако, действуя вместе, три силы сливались в одну. Тогда сестры становились почти непобедимы. Тем не менее тьма демонов и злых колдунов все время пытались одолеть их.

"Да, – не без чувства иронии подумала Прю, открывая дверцу своего "БМВ", – разве три не счастливое число?"

Все дело в том, что новая жизнь сестер, начавшаяся после выявления их ведьмовских талантов, иногда оборачивалась большими неприятностями.

"Непонятно, – бормотала Прю, сворачивая машину к дому, – как сейчас объяснить то, что я одним мановением пальца способна телекинетически выбрасывать вещи из окна Или то, что Пайпер может заморозить время, а Фиби предчувствует будущее и к тому же умеет летать". Способность Фиби отрываться от земли проявилась совсем недавно, и ею она еще в совершенстве не овладела.

"Могу представить, – воображала Прю, сухо рассмеявшись. – На крыльце дружок целует меня на прощание, а я ему говорю: – Не обращай внимания на ту ведьму, пролетающую на пылесосе. Она всего лишь моя младшая сестра".

"Наказ сестрам защищать невинных тоже может создать неудобства", – с раздражением думала Прю. Стремление спасти весь мир постоянно мешало ее работе.

"Но теперь все будет иначе, – пробормотала она, и в ее голосе звучала решимость. – Ничто не встанет между мною и обложкой журнала. Ничто!"

"Счастливее всего я бываю на уроке рисования", – думала Фиби Холлиуэл, идя к раковине, чтобы промыть кисти. Она оглянулась через плечо на классную комнату. Там толклось полно других учеников, которые тоже завершали свои работы. Незаконченное полотно Фиби стояло у окна – совсем рядом с огненно-рыжей коротышкой – профессором Уинтерс.

Вдруг Фиби заметила, что как раз сейчас профессор, наставница и самый безжалостный критик, пристально изучает ее полотно. "Здорово", – подумала Фиби. Она положила кисти и поспешила к своей картине.

– Я кое-что позаимствовала у О'Кифи и Ван Гога, – заявила Фиби, подкравшись сзади к профессору.

– Да, я вижу, – заметила профессор Уинтерс, смотря в ничего не видящие глаза Фиби. – Много заимствований, Холлиуэл. Хорошая форма, но вы бы могли придумать что-нибудь пооригинальнее".

Сказав так, профессор демонстративно ушла. Фиби смотрела ей вслед с раскрытым ртом.

"Заимствования! – подумала она, раздраженно нахмурившись. – Мне казалось, что на меня снизошло вдохновение. Мне казалось, что я придала О'Кифи невероятный, новый поворот. Видно, я ошиблась. Вот еще одна академическая неудача", – ворчала Фиби про себя, глубоко вздыхая. Учеба никогда не была ее сильной стороной, но после недавнего возвращения в колледж она старалась порвать с прежней Фиби "с приветом", которая радуется троечкам.