Представьте себе мир, где огромное число двуногих не знают элементарных вещей. Ни закона Ома, ни астрономии, ни элементарных законов механики. Вообразите, что вы живете среди толп тех, кто не читал ни «Детей капитана Гранта», ни Достоевского с Чеховым – среди тех, которые вообще ничего не читают, кроме дурацких постов в твиттере-чирикалке.

Но именно к этому состоянию движется сегодня наш мир. Падение СССР и последующая российская агония, оказывается, стали только первым актом глобальной трагедии. Имя ей – пришествие нового варварства. Оно грозит ввержением нас в неописуемые бедствия. Новые темные века – угроза намного более реальная, чем ядерный армагеддон или всемирные эпидемии. Мы стоим на пороге планетарной гуманитарной катастрофы. И она может сделать реальными все прочие ужасы. Ибо нет ничего страшнее голой тупой обезьяны среди сложной техносферы…

Из записей историка Ивана Миронова:

«Реформа высшего образования уместила курс отечественной истории в полгода. Тысяча лет разложена в двадцать семинаров. По три часа на каждый век. А в итоге…

Девушка с дерзким взглядом и прямыми, словно иглы, волосами, рассыпанными по тертой джинсе, тянет экзаменационный билет. Вопрос: «Приход большевиков к власти в Петрограде».

– Кто такой Ленин? – спрашиваю я, устав слушать зачитку списанного с учебника.

– Ммммм… не знаю, – мямлит Марина. – Он в этом, как его… мавзолее на Красной площади лежит.

– А почему он там лежит?

– Человек был известный или шишка какая-то!

Другой студентке, Свете Зориной, достается «Конституция» Муравьева и «Русская правда» Пестеля.

– Кто такие Муравьев и Пестель? – сразу перехожу к вопросам.

– Ну, эта… общественные деятели, – краснеет Света.

– Назови фамилии декабристов, – подсказываю я, чтобы хоть как-то оправдать уже поставленную в зачетку тройку.

– Декабристы?! – оживляется девушка. – Минин и Пожарский!

– Во как! А хотели чего Минин с Пожарским?

– Крестьян освободить.

– Когда было восстание декабристов?

– В тысячу… восемьсот… двадцать… пятом, – неуверенно вытягивает Света, кажется, осознав свой предыдущий промах.

– Число, месяц?

– В феврале! А число я забыла…

Переходим ко второму вопросу: «Начало Великой Отечественной войны».

– 22 июня 1945 года Гитлер вероломно…, – выводит по шпаргалке Света.

– Гитлер-то кто такой? – занудствую я.

– Фашист, – с паузой отвечает девушка.

– Почему фашист?

– Ну, эта… Потому что все говорят, «Гитлер – фашист, Гитлер – фашист»!

Отняв у детей родную историю, их заставили с радостью отрекаться от свободы. У рабов нет истории, у них есть только прошлое. Вот и получилась из первого же народившегося поколения демократической России каста обслуги, шнырей и официантов…»

Кстати, Иван Миронов описал прием экзаменов в вузе, в Торгово-экономической академии (сейчас у нас все вузы – академии и университеты). Так что это ответы не школьников, а нынешних расейских студентов. А вот запись наблюдателя из Интернета (увы, не знаю его имени). Так сказать, личные впечатления.

«У меня на работе есть личный помощник. Это девочка Настя. В отличие от меня, Настя – москвичка. Ей двадцать два года (1988 год рождения, – прим. ред). Она учится на последнем курсе юридического института. Следующим летом ей писать диплом и сдавать «госы». Без пяти минут дипломированный специалист.

Надо сказать, что работает Настя хорошо и меня почти не подводит. Ну так… Если только мелочи какие-нибудь. Кроме всего прочего, Настёна является обладательницей прекрасной внешности. Рост: 167–168. Вес: примерно 62–64 кг. Волосы русые, шикарные – коса до пояса. Огромные зелёные глаза. Пухлые губки, милая улыбка. Ножки длинные и стройные. Высокая крупная и, наверняка, упругая грудь. Плоский животик. Осиная талия. Ну, короче, девочка «ах!». Я сам себе завидую.

Поехали мы вчера с Настей к нашим партнёрам. Я у них ни разу не был, а Настя заезжала пару раз и вызвалась меня проводить. Добирались на метро. И вот, когда мы поднимались на эскалаторе наверх к выходу с Таганской кольцевой, Настя задаёт мне свой первый вопрос:

– Ой… И нафига метро так глубоко строят? Неудобно же и тяжело! Алексей Николаевич, зачем же так глубоко закапываться?

– Ну, видишь ли, Настя, – отвечаю я, – у московского метро изначально было двойное назначение. Его планировалось использовать и как городской транспорт и как бомбоубежище.

Настюша недоверчиво ухмыльнулась.

– Бомбоубежище? Глупость какая! Нас что, кто-то собирается бомбить?

– Я тебе больше скажу, Москву уже бомбили…

– Кто?!

Тут, честно говоря, я немного опешил. Мне ещё подумалось: «Прикалывается!» Но в Настиных зелёных глазах-озёрах плескалась вся гамма чувств. Недоумение, негодование, недоверие… Вот только иронии и сарказма там точно не было. Её мимика, как бы говорила: «Дядя, ты гонишь!»

– Ну как… Гм… хм… – замялся я на секунду, – немцы бомбили Москву… Во время войны. Прилетали их самолёты и сбрасывали бомбы…

– Зачем?!

А, действительно, зачем? «Сеня, быстренько объясни товарищу, зачем Володька сбрил усы!» Я чувствовал себя как отчим, который на третьем десятке рассказал своей дочери, что взял её из детдома… «Па-а-па! Я что, не род-на-а-а-я-я!!!»

А между тем Настя продолжала:

– Они нас что, уничтожить хотели?!

– Ну, как бы, да… – хе-хе, а что ещё скажешь?

– Вот сволочи!!!

– Да … Ужжж!

Мир для Настёны неумолимо переворачивался сегодня своей другой, загадочной стороной. Надо отдать ей должное. Воспринимала она это стойко и даже делала попытки быстрее сорвать с этой неизведанной стороны завесу тайны.

– И что… все люди прятались от бомбёжек в метро?

– Ну, не все… Но многие. Кто-то тут ночевал, а кто-то постоянно находился…

– И в метро бомбы не попадали?

– Нет…

– А зачем они бомбы тогда бросали?

– Не понял…

– Ну, в смысле, вместо того, чтобы бесполезно бросать бомбы, спустились бы в метро и всех перестреляли…

Описать свой шок я всё равно не смогу. Даже пытаться не буду.

– Настя, ну они же немцы! У них наших карточек на метро не было. А там, наверху, турникеты, бабушки дежурные и менты… Их сюда не пропустили просто!