Огни рампы медленно гасли, постепенно погружая зал в полумрак. По рядам зрителей пронесся шелест трепетного предвкушения, шорох закрываемых программок. А затем зал замер, все выжидательно уставились на сцену, пока еще закрытую тяжелым бархатным занавесом. Но вот из оркестровой ямы раздались первые вступительные такты музыки, зрители вздохнули свободней и позволили себе слегка расслабиться. Действие началось, теперь можно спокойно сидеть в мягком кресле и наслаждаться представлением.

Но в зрительном зале сегодня был один человек, который пришел сюда не из любви к высокому искусству. И этим человеком, выпадающим из общей массы театралов, была рослая блондинка с густой гривой вьющихся волос, пышными формами и решительным взглядом из-под чуть нахмуренных бровей. Звали ее Маришей. Заядлой театралкой она никогда не была, и посещение театра в ее жизни было событием исключительным.

– Когда же они начнут? – нервно пробормотала она, таращась на пустую сцену. – Если у них времени навалом, то у меня его вовсе нет.

Она посмотрела на часы – действие уже давно должно было начаться. Ан нет! Занавес, правда, подняли, но никто из актеров пока что не торопился успокоить нетерпеливо ерзавшую на своем стуле Маришу. Юбка ее выходного платья буквально трещала от соприкосновения с бархатной обивкой. Но девушка ничего не замечала. Впрочем, Маришу можно было понять. Она пришла на спектакль исключительно по просьбе своей очень хорошей знакомой, играющей сегодня. А так ноги ее не было бы в этом театре.

Почему? Да потому, что ее ждал потрясающий, сногсшибенный брюнет, с которым Мариша познакомилась только вчера. Он томился, предвкушая их встречу, о чем сообщал Марише, присылая ей ежечасно по коротенькой эсэмэске. Но увы, взять его сегодня с собой в театр Мариша не могла, ведь она пришла сюда не развлекаться, а, как уже говорилось, по делу.

– Умоляю, приходи! – заклинала Маришу Галина – та самая ее хорошая знакомая и по совместительству актриса Театра драмы, в зрительном зале которого сейчас и изнывала от нетерпения Мариша. – Завтра после спектакля все решится. И ты мне нужна для морального подавления.

– Вот уж не думала, что ты так ко мне относишься! – надулась Мариша. – Когда это я тебя подавляла?

– Ой, Маришечка! Ты не поняла! – заволновалась Галина. – Ты будешь подавлять не меня, а нашу приму!

– А зачем? – оттаяла Мариша. – Зачем мне ее подавлять?

– Потому что она жуткая гадина! – прояснила ситуацию Галина. – И дура в придачу! Представляешь, бабе за сороковник, а она в каждом спектакле играет юных дев. Видела бы ты нашего бедного Ромео, когда появляется его возлюбленная! Несчастного парня всего перекашивает! Какая уж тут любовь. Зритель только и ждет, когда парень наконец соберется с духом и удерет от этой особы, годящейся ему в матери. И на этом фоне его смерть даже не кажется никому особо трагической. Все понимают, что для парня это просто выход из положения. Не жить же ему век с такой тушей. Тем более что дело уже зашло так далеко, а разводы в Италии до сих пор не приветствуются.

– А почему же ей позволяют играть роли, на которые она совсем не годится? – удивилась Мариша.

– Так наш режиссер полностью у нее под каблуком! – с досадой воскликнула Галя. – Он же ее любовник.

Мариша задумчиво покусала губы. Насколько она помнила, лично ее любовники далеко не всегда стремились ей во всем угождать. Скорей даже наоборот. Всячески пытались ею руководить и поучать.

– Они вместе уже бог весть сколько лет! – продолжала тем временем Галина. – И, представляешь, он ее во всем слушается. Мне даже иногда кажется, что он просто не понимает, как нелепо выглядит эта тетка на сцене в роли юных девушек. Да она одним своим появлением все трагедии превращает в фарс. Ей только выступать на цирковой арене! Лошадей своей рожей пугать!

– Может быть, ты к ней несправедлива? – позволила себе предположить Мариша.

– Вот завтра придешь, посмотришь ее в «Гамлете» и сама убедишься!

– Ну, предположим, – со вздохом согласилась Мариша. – Я приду. И допустим, она мне не понравится. Но чем я могу тебе помочь? Что я должна сделать? Отбить у этой особы режиссера?

– А это мысль! – воскликнула Галя. – Как это я сама о таком варианте не подумала? В самом деле, можно бы и отбить. Но это на крайний случай.

– Почему?

– Потому что у этой заразы есть и еще один любовник! – с еще большей досадой отозвалась Галя. – Богатый до жути. И он нашего режиссера в кулаке держит. Как он ему скажет, так тот и делает. Сама понимаешь, денег-то театру на постановки государство с гулькин нос выделяет. Вот и приходится под разных спонсоров прогибаться.

– Постой, получается, у этой вашей примы целых два любовника, которые друг о друге знают, да при этом еще и сотрудничают и продвигают общую любовницу на главные роли? – изумилась Мариша. – А как же здоровая мужская ревность?

– Сама не понимаю, – вздохнула Галя. – Но факт остается фактом. С тех пор, как я пришла в этот театр, они каждый вечер по очереди отвозят ее после спектакля домой и, думаю, по очереди остаются у нее на ночь и пользуются ее благосклонностью.

– Какие-то просто удивительные отношения, – усомнилась Мариша. – Может быть, ты что-то путаешь?

– Да ты что! Я в этом театре пятый год работаю! Уже успела все сплетни узнать. Наша костюмерша просто кладезь в этом плане. Уж если ей что-то о ком-то неизвестно, значит, этого нет в природе. Так вот, наша Юленька утверждает, что прима спит с обоими.

– А кто ее второй любовник?

– Банкир, – пожала плечами Галина. – Да какая тебе разница? Главное, что он финансирует спектакли, в которых эта кляча играет главные роли. И ладно бы играла дам бальзаковского возраста, так нет же! Все юных девиц норовит изображать.

– Она что же, так хороша собой? – поинтересовалась Мариша. – Все же удержать при себе двух таких любовников не каждая сумеет. Особенно если тебе за сорок.

– А вот приходи завтра, и сама увидишь собственными глазами, какое это чудо, – хихикнула Галина. – Поверь мне, не пожалеешь.

– Пожалуй, – задумалась Мариша, помимо воли ощущая, что ее начинает тянуть на спектакль. – Пожалуй…

– Вот и отлично! – обрадовалась Галина. – Билет я оставлю тебе в кассе. Начало в семь! Не опаздывай. Я очень на тебя надеюсь.

– Послушай! – спохватилась Мариша. – Ну приду я, пойму, что ваша прима не подарок, а дальше-то что?

– Послезавтра у нас решительный день, – сказала Галина. – Должно решиться, кто будет играть главную роль в новом спектакле. Завтра вечером последняя возможность что-либо изменить. Послезавтра утром уже ничего не попишешь. Если режиссер решит, что играть главную роль будет снова она, то ее остается только убить. Шучу, разумеется!