— Полина, мы расстаёмся! Я устал от постоянных упреков, необоснованной ревности и недовольства! Я хочу нормальную семью, где меня будут любить, ценить и понимать!

Глеб скидывал вещи в сумку, а я стояла неподвижно, и даже слова вымолвить не могла, только рот открывала как рыба и немигающим взглядом наблюдала за мужем.

— Квартира и машина остаются тебе. На первое время я оставил тебе налички, после — крутись сама!

— Кто она? — Только и смогла вымолвить. Глеб присел на кровать, взъерошил свои волосы и взглянул на меня, как будто размышлял, стоит ли говорить.

— Она та, кто меня понимает и ценит. — Мне кажется я услышала, как мое сердце разбивается на тысячи осколков…

— Я ее знаю? — Хрипловатым голосом спросила, закусывая губу. Только не реви, не сейчас! Не показывай ему свою боль — повторяла я себе раз за разом.

— Не важно Полин. — Мы смотрели друг на друга, не отрывая глаз. Я пыталась запомнить каждую черточку, каждый сантиметр.

Хотелось забраться к нему на колени, как я обычно делала, когда мне было больно, прижаться к груди, и чтобы его руки гладили меня по спине, а губы нашептывали слова утешения.

Я даже не обратила внимания, когда наша семья разрушилась. Просто в один миг все стало по-другому. Ни дня не проходило, чтобы мы не поругались — даже по мелочи.

Домашняя атмосфера стала нагнетать, и Глеб все чаще не ночевал дома.

В голове мелькали картинки счастливых моментов: первое свидание, первая ночь, свадьба….

Мы мечтали о большой семье. Ох, как же мы мечтали о детях. Глеб всегда хотел, чтобы детей было не меньше двух, но увы за пять лет ничего не получалось. Мы даже хотели прибегнуть к ЭКО, но врач уверил, что я смогу забеременеть сама. Вдруг так стало жалко себя, и я не выдержала: губы задрожали, глаза увлажнились, и по щекам покатились слёзы.

Я услышала протяжной вздох, и скрип кровати, а потом сильные и такие родные руки загребли меня в свои объятия. Уткнувшись в его грудь, я вдыхала такой родной аромат, и не могла надышаться, ругая себя за свою слабость.

— Ну все маленькая, не плачь. — Глеб гладил меня по голове, пытаясь успокоить. — Мы только топим наши отношения. Ты же сама видишь, что у нас ничего не получается

Я отстранилась, заглядывая в его глаза и пытаясь найти хоть толику надежды. Всматриваюсь до боли желанные губы и замечаю, как Глеб сглатывает, а у меня перехватило дыхание, и я просто перестаю себя контролировать.

Тяну руку, и провожу ладонью по щеке. Пальцы чувствуют идеально ровные скулы, и едва ощутимую щетину, руки спускаются к груди и чувствую, как сильно колотится его сердце.

Закусив губу, начинаю расстегивать пуговицы на его рубашке. Глеб не шевелится, но я ощущаю его взгляд, будоражащий кровь.

Он хватает меня за подбородок и со всей дури впечатывается в мой рот. Мы словно сошли с ума. Я задыхаюсь от его губ, подставляю шею для обжигающих поцелуев, спускается к ключице, а затем снова находит мои губы, — истязая и всасывая до приятной боли. Руки блуждают по моему телу, он. везде: на бёдрах, груди, животе..

Не помню как мы оказались без одежды, нас одолевала страсть. Мне кажется за все пять лет, в наших отношениях не было столько страсти, как сегодня. Всю ночь мы не сомкнули глаз, я пропитана каждой клеточкой от его поцелуев. На утро, когда проснулась, Глеба уже не было, а на тумбе лежало его обручальное кольцо. Легла на его подушку, вдыхая аромат оставшийся после мужа.

Он ушёл…Оставляя после себя пустоту…

5 лет спустя.

— Маша, давай быстрее, мы в садик опаздываем!

— Хорошо мам.

Сегодня важный день. В ресторане где я работаю поваром, сменился директор. Дмитрий Викторович начал сдавать позиции, и выставил наш ресторан на продажу. Купил его какой-то хорошо обеспеченный мужик из Москвы. Девчонки с работы его пробили по интернету, говорят что информации практически нет: четыре года был коммерческим директором в фирме «Альфастрой», есть сеть кафе, и несколько ресторанов, а так же недавно развёлся с женой.

Я очень дорожу этим местом. После того, как родилась Машуня, было очень тяжело, и морально и материально. Помощи ждать не от кого, родителей давно не было в живых, помогала только моя подруга Светочка. Если бы не она, я не знаю чтобы с нами было.

Она меня утешала когда ушёл Одинцов и когда я обнаружила две полоски, помогала справляться с токсикозом и оправится от предательства Глеба.

Когда я узнала что беременна, первым делом позвонила Одинцову — абонент был не доступен, а в социальных сетях он никогда не сидел. Пришлось ехать в дом к его родителям. Я рассказала все бывшей свекрови. Хоть у нас всегда и были натянутые отношения, она сказала, что как только Глеб объявится, передаст ему мои слова и он позвонит. Так до сих пор не дождалась…Было горько на душе, что Глеб так хотел детей, но у нас не получалось, а когда я забеременела на стадии развода, просто отказался от неё. Дочка постоянно спрашивает «где же папа?» Насочиняла ей в три короба, что он на какой-то важной миссии. Помогает и зайчикам, и белочкам и даже деду морозу. Пока прилететь не может, но каждый год пишет ей письма и отправляет подарки. Я знаю, что нельзя врать, ведь рано, или поздно Машуня поймёт, что папа не придёт. Но она так искренне верит и ждёт, что я просто не могу отнять у неё эту надежду, поэтому пишу письма, и подкладываю в почтовый ящик.

В ресторан «IL PIACERE» (в переводе — удовольствие), помог устроится Светкин муж Женя. На тот момент он был просто сыном маминой подруги. Бегал за ней как собачка, а она нос воротила. А когда Женя совсем опустил руки, решил обзавестись отношениями, как говорится клин клином. Вот тогда-то Светку понесло, такую взбучку ему устроила, а он и рад был. В общем живут душа в душу и ждут появление малыша.

— Я готова мам, пошли?

— Конечно дорогая.

Пока надевала пальто, наблюдала за дочкой. Машуля поправила шапку, отдернула курточку и покрутилась перед зеркалом, не забывая строить смешные рожицы. Она у меня такая умничка, не по годам взрослая. Ей всего четыре, но она и посуду может помыть и полы. Конечно иногда приходится перемывать, но сам факт. И родилась настоящей красавицей: волосы золотистые, курносый носик, пухлые губки, а глаза голубые-голубые, как у Глеба.

Я стараюсь не вспоминать о нем, но когда смотрю на дочку, нет-нет да всплывет его образ…

Как бы не старалась, но на работу я все-таки опоздала. Сначала в садике отчитали за опоздание, потом оказалось, что я форму дома забыл— пришлось возвращаться. В общем, пока доехала, в пробках постояла, и вместо положенных девяти часов, пришла на работу в 9:40.

— Всем привет. Яна меня потеряли? — Зашла на кухню нацепив на ходу бандану, и принялась проверять всего ли хватает. Я работала на холодном цеху, поэтому заготовок всегда должно быть достаточно.