* * *

— Тц… ещё и прибираться здесь. — процедил сквозь зубы здоровенный детина неопределённого возраста.

— Зато с бабками сегодня будем. — ответил ему второй. — Упс, братух, глянь-ка у жмура глаза цвет поменяли. Как думаешь, скоро он откинеться?

— Дай-ка посмотрю. — приблизился второй и навис надо мной и посмотрел в глаза. — В самом деле… Один голубой, второй зелёный. Гы… прикольно… А какие были?

— А я почём знаю? А если его током шарахнуть ещё поменяются? Давай проверим?

— Давай.

Один из них подал разряд и моё лицо непроизвольно сократилось, как и конечности прочно прикованные к столу зажимами.

— Гы! Смотри как жмур дергается! — глумливо сказал первый, подавая ещё один разряд.

Жмур это я. Точнее так они меня называют. Называют потому, что знают, несмотря на то, что я дышу, мои зрачки реагируют на свет, мышцы реагируют на болевые раздражители мне осталось жить не так много. Сутки, а может максимум двое, после чего я скончаюсь очень неприятной смертью. Фактически я живой труп. Труп, который может мыслить, дышать, питаться, и даже двигаться. Вот только мои движения сковывают специальные скобы, удерживающие меня на столе.

— Гы! Прикольно! А давай с этой стороны. — снова взял аппарат первый и нажал на кнопку.

Мои мышцы снова задёргались заставляя тело корчиться, боли я не чувствовал, но это не мешало этим ренегатам развлекаться.

— Пошли уже. — позвал товарища второй. — Покурить надо успеть, да и пивка для рывка можно будет накатить.

— Сейчас. Аппарат отключу. — Ответил первый вырубая мою смерть, которая стояла рядом с моим столом. — Эй ты! Слышишь жмур? Не уходи никуда.

Загоготав от собственной плоской шутке он вышел, захлопнув дверь. Мерзкая парочка. Хуже них только человек, которого они зовут Шеф или Доктор. Или тот тип, из-за которого я оказался на этом столе. Вадим.

Вадим прекрасно знал, на что меня обрекает, но тем не менее подставил и сделал это. И после этого меня стали звать уже не Константин Сергеев, а просто жмур, потому, что они прекрасно знали то, что я жив — это только вопрос времени. Оставалось мне не так много, но сегодня эти двое хотя бы выключили регенератор, который стоит рядом с моим столом — он моё спасение, и он же моя смерть. Вот только его отключение ни на что уже не повлияет. Смерть будет просто отложена.

Для того я здесь и был нужен — чтобы они смогли протестировать на мне эту модель регенератора и ещё некоторые другие приборы. Тестирование проходило просто — они просто наносили мне какую-нибудь рану, или вырезали у меня кусок плоти и включали регенератор, который должен был восстановить повреждение, а те двое уродов должны были зафиксировать скорость восстановления, поставить капельницы с питающим раствором и такое прочее.

Вот только регенератор был опасен сам по себе. Он содержал в себе опасные компоненты, которые облучали меня чем-то вроде «магической радиации». Накапливаясь в организме, она должна была убить меня. Скоро должен был настать тот миг, когда мышцы должно было скрутить судорогой, тело выгнуть дугой, кровь должна была стать чёрной и начать сочиться сквозь поры, а рот должен был начать отхаркивать чёрную слизь. Опасность этой штуки и тестировалась. Вот только эти двое уродов не заметили кое-чего, что может стоить им самим жизни — спонтанное изменение тела, точнее заметили, что цвет глаз изменился, но не придали этому значение.

Это значило то, что человек получил магическую силу. Или умение. Обычно этим обладают только аристократы и крупные кланы, которые поддерживают чистоту крови, накапливая этот дар поколениями и поколениями шлифуя мастерство. Или такие живые трупы как я — которые облучились в результате несчастного случая или из-за опасного прибора.

Я сосредоточился на своих ощущениях — единственное, что я мог делать, находясь в таком положении, это пытаться изменить своё тело. С помощью небольшого фокуса, который я мысленно назвал Самоанестезией после продолжительных пыток стало получаться просто замечательно — я стал способен отключать боль. А потом я начал пытаться изменять свое тело так, чтобы выбраться отсюда. И у меня стало получаться. Приходилось тренироваться всю ночь до того, как вернутся мучители, но это того стоило.

Приложив немного усилий, я попытался заставить свою правую руку резко похудеть. Если бы не мои эксперименты с Самоанестезией, это было бы очень больно. Рука медленно меняла форму. Получилось. Я вытащил её из одного зажима. Рука была как ватная, и я стал шарить ей по себе, чтобы отомкнуть застёжки на второй руке, форму пока можно было не возвращать.

— Эй! Кажись я свои сигареты у жмура забыл! — раздался в коридоре мерзкий голос. — Сейчас схожу к тухлому и заберу.

Я мгновенно покрылся испариной. Сейчас этот упырь зайдёт сюда и прервёт попытку сбежать, а перед этим отделает. Шаги приближались. Я завозил рукой по застёжкам быстрее. Ничего не получалось — от Самоанестезии рука потеряла чувствительность.

Шаги приближались. Вот кто-то уже взялся за дверную ручку.

— У меня твои сиги баран! — рявкнул второй голос. — Вот смотри. Ну ты если хочешь оставайся, а я пошёл.

— Стой! Подожди меня! — раздался топот убегающих шагов.

Этот дебил редкий урод, даже сигарету достаёт не как люди — достает пачку сигарет правой рукой, перекладывает её в левую, а затем открывает щелчком пальцев правой руки, не сдвигая бумажную крышку, а делая щелбан. Причём делая это средним пальцем и когда палец распрямиться сжимая кисть в кулак, так, чтобы получился «фак».

Хуже животного.

Я мысленно выдохнул и отомкнул вторую руку. Да, за эти бессонные ночи я здорово научился перестраивать своё тело, заставляя его менять форму, вот только силы смог скопить не сразу. Суть в том, что любой человек имеет особые клетки в организме — клетки Лебена, которые могут выделять ту самую энергию — Лебен. У кого-то их много, у кого-то мало, у кого-то выделяют одно количество, у кого-то другое. Если их мало или количество Лебена выделяется сотые и тысячные доли, то человек не сможет колдовать, как бы ни старался. Если их больше, то он уже способен на это, и следует делать элементарные попытки — сдвинуть пылинку или соломинку, подсветить зёрнышко и прочее. Больше всего Лебена у аристократов — из-за поколений одарённых и хороших генов. Среди простых людей редко встречаются одарённые. Но это не главное — сейчас главное освободиться.

Дальше дело пошло быстрей, и я отстегнул ремень удерживающий грудь, а потом пояс. Сел голова с непривычки закружилась. Я замер, чтобы не свалиться вместе со столом, как оказалось зря — он был надёжно привинчен. Теперь следовало отомкнуть ноги. Ноги я видел, так как сидел, и легко расстегнул застёжки. Так… Теперь главное не упасть, когда слезу на пол. Голова снова закружилась, а тело зашатало.