Холт Виктория

Солнце в зените

Восход

Глава 1

Встреча в лесу Уиттлбери

Жакетта наблюдала за приездом дочери с высокой башни усадьбы Графтон Манор. Она лично удостоверилась, что спальня Елизаветы готова, и что комната удобна настолько, насколько ее было возможно такой сделать. Бедной Елизавете удобство понадобится, ведь та осталась скорбящей вдовой с двумя маленькими детьми на руках и простирающимся впереди неопределенным будущим.

Времена на самом деле стояли неопределенные, смутные. Причиняющие страдания схватки продолжались снова и снова, раскачиваясь то в ту, то в другую сторону, принося сегодня - победу Йоркам, а завтра - Ланкастерам.

Чума на их столкновения, - подумалось Жакетте, - они постоянно отнимают у женщины с горячей кровью мужа, да и дочь ее супруга лишают.

В конце концов, любимый Жакеттой Ричард жив, даже сумел прислать жене весточку, сбежав с королем куда-то на север, так как послание добралось до нее из Ньюкасла. Они опять потерпели поражение, и, на этот раз, казалось, уже можно что-то решить относительно Эдварда Йорка, провозгласившего себя королем и любимого народом. Жакетта должна была признаться, - Эдвард являлся крайне обаятельным юношей, пусть Риверсы и сохраняли верность Ланкастерам. 'Король каждым дюймом', - вот, что говорили об Эдварде, а тот достигал целых шести футов и четырех дюймов, то есть королевского величия в нем наличествовало с избытком. Он был великолепным солдатом, пылким и нравящемся женщинам любовником, составляя максимально возможный контраст с бедным Генри, отличавшимся такой святостью, что страстно желал стать монахом и далеко не единожды впадал в безумие.

'Вероятно', - решила Жакетта, - 'мы выбрали неправильную сторону'.

Когда Жакетта в отдалении смогла различить группу всадников, то сердце ее стало биться чаще. Среди них должна была находиться и дочь. Она сразу спустилась, чтобы встретить молодую женщину, уверить, что та - желанный гость, что Графтон - ее дом и останется таким столь долго, сколь Елизавета этого пожелает.

Облик дочери наполнил Жакетту гордостью. Елизавета была, как всегда прекрасна - самая красивая из и так очень привлекательной семьи. У ее матери была причина гордиться рожденными Ричарду детьми - семью сыновьями и семью дочерями. Старшая, Елизавета, пришла в этот мир крайне тихо и незаметно, ведь брак ее родителей вызвал недовольство высших общественных сфер, и все с ним связанное следовало проводить в обстановке строжайшей тайны.

Молодая женщина спешилась. Она сохраняла ожидаемое от нее матерью спокойствие. Елизавета производила впечатление раздраженной ершистости и расстроенности, и это шло еще с детских лет. Дочь сразу поставила себя заводилой и главой, что, видимо, было естественным, так как она была старшей, и братья, энергичные жизнерадостные мальчишки, никогда не сумели бы найти кого-то лучше для этой роли, чем их сестра Елизавета.

'Дорогая моя', - воскликнула Елизавета, обнимая дочку. 'Прими мои соболезнования'.

Со сдерживаемой признательностью Елизавета обняла мать в ответ.

'Мы знали, что вы предложите нам пристанище', ответила она и вывела вперед мальчиков. Томас и Ричард Грей были приятными детьми, десяти и восьми лет соответственно, достаточно взрослыми, чтобы понять, - гибель их отца являлась чрезвычайно трагичным событием и несла его сыновьям далеко простирающиеся в будущее последствия.

Жакетта с жаром расцеловала внуков и назвала их своими маленькими барашками, которых рада была получить на попечение.

'Заходи, милое дитя', - продолжила Жакетта, беря дочь под руку. 'Ты должно быть устала. Твоя личная комната уже готова, и мальчики разместятся рядом. Добро пожаловать в Графтон, мои драгоценные. Это - твой дом, дорогая Елизавета, каким он являлся всегда и каким останется, пока здесь нахожусь я'.

'Примите мою сердечнейшую признательность, милая госпожа', - ответила Елизавета. 'Наши обстоятельства в самом деле суровы'.

В дом они зашли вместе.

'Поездка в Нортгемптоншир оказалась долгой', - продолжила Елизавета.

'Не беспокойся, дитя мое. Теперь ты здесь'.

Мальчиков развели по приготовленным для них комнатам, и Жакетта отправилась проводить Елизавету в ее покои.

'Тут, дочка, все также, как и раньше. Ты снова обретешь счастье, я тебе обещаю'.

'Вы прочитали знаки?'

Жакетта заколебалась. Многие люди полагали, что она была ведьмой. В каком-то роде, по предположению самой дамы, так и обстояло. Временами она прозревала будущее сердцем, но не обладала уверенностью, не потому ли, что жаждет происшествия чего-то конкретного и собственными действиями подталкивает воплощение желаемого в жизнь. Говорили, что одной из прародительниц Жакетты являлась обитавшая в Рейне речная нимфа Мелузина. Одна из тех чудесных легенд, что связываются с некоторыми семьями. Сверхъестественные существа находят путь в глубины семейной истории, соблазняя кого-то из членов клана, и, таким образом, создавая некоторое напряжение, к добру или злу, неотъемлемое от династии на протяжении жизни целых поколений. Дому Люксембургов досталась Мелузина, и змея, считавшаяся знакомой этой прекрасной колдунье, превратилась в изображение на гербах его принцев. Так как Жакетта происходила из правящего в Люксембурге дома и имела право на его герб, и родилось подозрение на ее способности к ведовству. Сама женщина считала их довольно интересными, часто даже полезными, поэтому, хотя и не поощряла прямо, но и категорически не отрицала.

'Тебя ждет огромное счастье', - произнесла Жакетта. 'Доченька, сейчас твоя удача страшно слаба, но это изменится. Перед тобой лежат настолько ошеломляющие надежды, что скоро, стоит тебе оглянуться на сегодняшний день, и ты поймешь, что он был лишь ступенькой к великим событиям. Он, как маленькая темная чаща, которую тебе необходимо пройти, прежде чем ты достигнешь поле своего благоденствия'.

'Дорогая госпожа, вы мне этого желаете или вы это видите?'

'Елизавета, я не говорила это никому, кроме тебя, но иногда и сама не вижу тут никакого различия'.

Елизавета откинула свой капюшон. И в этот миг весь блеск ее красоты поразил даже мать молодой женщины, лишив ту дара речи, хотя она знала о привлекательности дочери. Так случалось всегда после того, как они какое-то время не виделись. Молодая женщина это понимала, поэтому в том, как она откинула капюшон, на драматизм существовал только намек.