Тарелка с грохотом ударилась о стену и разбилась вдребезги.

«Хорошо, что не в стекло», – машинально подумала Марина. Она сидела, опустив голову, и молчала. Краем глаза она следила за мужем.

Семён, напротив, вскочил и, играя желваками, быстрым шагом вышел из кухни, громко хлопнув дверью. Марина вздрогнула.

«Ну, какая муха меня укусила?» – корила она себя. «Нет чтобы промолчать, прикусить свой ядовитый язык. Так нет! Бла-бла-бла… Вот и получи».

Она встала и начала собирать осколки тарелки:

«Первый раз вижу его таким бешеным».

Она неаккуратно взяла острый осколок, и кровь тут же закапала из пораненного пальца: «Ну вот, дело дошло до кровопролития».

Подняв палец повыше, стала ковыряться в аптечке в поисках пластыря.

«Ничего, как-нибудь уладится. Первый раз, что ли, мы вздорим? Правда, в первый раз так сильно…»

Марина вздохнула, залепила палец и подняла его кверху: «И кто из нас пострадавшая сторона? Это еще вопрос», – попыталась она пошутить для себя. – «В конце концов, я на него никогда так не кричала. Да было бы из-за чего!» – она поджала губы. – «Проблема выеденного яйца не стоит!»

Она надела резиновые перчатки и убрала разлетевшиеся осколки.

«Мог бы и извиниться за своё поведение», – негодовала она. – «Что он себе позволяет! Я и так ему многое прощаю, но это уже слишком!» – «накручивала» она себя. – «Я не девочка, чтобы на меня так орать. Я лишь высказала своё мнение. Но он ведь сам меня просил! Что же мне надо было соврать? А если мне и правда не нравится этот его «герой»? У всех бывают проколы в работе. И я считаю, что этот его мистер Стоун получился тусклым. Характер выписан не очень конкретно и вообще… материал немного сыроват».

Она стояла посреди кухни с совком в руке и бухтела себе под нос. Потом прибрала на столе, вымыла оставшиеся тарелки после ужина и вышла из кухни.

На душе было мерзко.

«Ну, ничего», – подбадривала она себя, – «подуется немного и успокоится».

Марина на цыпочках подошла к кабинету мужа. Там было тихо. Она осторожно поскребла дверь, нацепила на лицо улыбку и заглянула в комнату. Семён сидел за компьютером мрачнее тучи. Он сверкнул на жену злобным глазом, и её тут же сдуло с горизонта.

«Да», – горько подумала она, – «дело-то гораздо серьёзнее».

Семен был ростом «чуть выше среднего», широкоплеч, любил носить короткие стрижки. И при первом взгляде, он скорее походил на военного, нежели на человека творческой профессии.

Хорошо очерченный подбородок, фактурные скулы и большой лоб выдавали натуру цельную и целеустремлённую. Взгляд серо-зеленых глаз был пронзителен. И только пушистые ресницы придавали образу некую мягкость.

Казалось бы, он должен быть словоохотлив и лёгок в общении, но он был молчалив, несколько угрюм и только в кругу близких друзей расслаблялся. Он имел феноменальную память и поразительное логическое мышление, чем очень часто ставил в тупик заядлых спорщиков и словоблудов. Умение использовать факты и анализировать их, могло бы сделать его блестящим аналитиком, но он любил свою профессию, был ей предан и никогда не собирался менять её.

Его страстью были исторические романы. И он с упоением их сочинял. Скрупулёзно изучая тот или иной исторический период, он выискивал что-нибудь интересное и выбирал этот период, как красочные декорации для своего романа.

Это был кропотливый труд, но когда он натыкался на «золотую жилу», как он говорил, то его глаза начинали искрить лихорадочным огнём. Он погружался в свой мир, забывая о реальном. Спал по 3–4 часа в сутки и ел один раз, когда Марина, переживая за его желудок, уговаривала его что-нибудь съесть.

Как она любила эти времена! Её лихорадило не меньше, чем его. Она понимала, что присутствует при рождении Нового. И с нетерпением ждала, когда она, его первая читательница, возьмёт в руки его детище, а еще теплые страницы, отпечатанные на принтере, будут пьянить её своим запахом. От них веяло жизнью, новым приключением и всегда, в каждом произведении, она угадывала частичку себя, и её сердце сладостно трепетало, как при первом поцелуе. Это был их маленький секрет. Она знала, что он делает это нарочно, будто снова и снова объясняется ей в своей любви.

И вот теперь, прислушиваясь к звукам в кабинете, она с тоской думала о его мучениях. С момента их ссоры он не написал ни строчки. Письменный стол, обычно заваленный десятками книг, журналов, справочников, был девственно чист.

Семён монотонно расхаживал по кабинету и, кроме звука шагов, не было слышно ничего, что обычно сопровождало «процесс»: щелчки клавиш, шуршание страниц, бормотания, ругательства, стук ящиков стола и многое другое.

Когда Марина осмеливалась приоткрыть дверь, то она натыкалась на его взгляд. И он пугал её. Его глаза были темны, как бездна, и не понятно было, о чём он думает. Марина боялась даже громко дышать, не то что заговорить. Каждый день она уговаривала себя начать разговор, но, как только выдавалась подходящая минута, решимость её сразу улетучивалась и всё оставалось как есть до «следующего раза».

Вот уже пару недель они общались, как вежливые соседи. Марина чувствовала себя гаже некуда. Она элементарно не высыпалась, потому что привыкла спать с Семёном в обнимку. Это её утешало, придавало защищённость и позволяло постоянно чувствовать близость любимого.

Раньше, когда они ссорились, то их обид хватало на пару часов. Потом они начинали страстно «прощать» друг друга, а ещё через некоторое время, обнявшись, сладко засыпали.

Такую долгую «разлуку» Марина переживала впервые. Это её очень пугало и злило. В последние дни, вдобавок ко всему, её стало беспокоить настроение мужа. Первое время он ходил чернее тучи, потом как-то успокоился, а сейчас вроде даже повеселел.

Сначала она думала, что у него удачно складывается с книгой, но теперь чётко знала, что перемена в его настроении связана с чем-то другим.

В середине третьей она, всё-таки, набралась храбрости и вечером снова заглянула к нему в кабинет.

– Привет, – как можно более буднично сказала Марина, – что делаешь?

Семён почему-то смутился.

– Ничего особенного. Общаюсь.

– А с кем? – продолжила Марина, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

– С людьми…

– А… – протянула Марина, – а с какими?

– С бывшими.

Семён явно не был настроен на разговор.

– То есть?

– С бывшими одноклассниками, – отчеканил он.

Марина удивлённо вскинула брови. «С чего это вдруг?» – пронеслось в голове.

Семёна её реакция ещё больше разозлила.