Эмма

Мой желудок знакомо сжимается, как только я подхожу к двери клуба. Та же смесь эмоций, которую я всегда чувствую каждый раз, когда прихожу сюда, врезается в меня, глубоко укореняясь.

Сожаление.

Чувство вины.

Стыд.

Я поднимаю глаза. Вырисовывается двухэтажное здание, его темные стены скрывают мир тайн и греха. Красные огни пронзают ночь похотливым сиянием, окружая непристойный силуэт обнаженной женщины, рога, украшающие ее голову, и название заведения.

Логово дьявола.

Город окутывает тьма, но на улицах по-прежнему многолюдно. Мои щеки пылают; я ненавижу саму мысль о том, что кто-то увидит, как я войду сюда.

Я подаю напитки в этом заведении уже неделю, и все же, когда я толкаю алую дверь, меня гложет дурное предчувствие.

Не важно, что я не стриптизерша. Всю мою жизнь пасторы предупреждали нас, что такие места разрушают душу. Любая женщина, которая войдет в такое место, как это, — шлюха. Никчемная.

Не лучше, чем животное.

Зло.

Ты делаешь то, что должна. Если ты не позаботишься о себе, никто другой не позаботится.

Голос моей лучшей подруги Сары проникает в мою голову, останавливая меня. Это придало мне сил. Напоминая мне, что у меня нет другого выбора, кроме как быть здесь.

«Господи, пожалуйста, сохрани ее. Я найду тебя снова. Когда-нибудь.»

Как только я открываю дверь, музыка, играющая внутри клуба, обрушивается на меня стеной пульсирующего звука. Басы атакует мои уши, вибрируя во мне, громкий устойчивый ритм подавляет мои чувства. Запах спиртного, пота и дешевых духов заставляет меня съежиться.

Все в этом клубе напоминает мне о том, как далеко я нахожусь от дома.

Дом. Нет. Колония никогда не была домом.

Не успеваю я сделать и двух шагов по тускло освещенному коридору, как передо мной появляется Тодд со своим обычным сердитым видом. Большой вышибала стоит слишком близко, вынуждая меня отступить назад.

Статуя. Почему он всегда должен стоять в дверях?

С самого первого дня, как я здесь появилась, Тодд вызывал у меня мурашки по коже. Каждый раз, когда они выходят, он косится на девушек так, словно ласкает их взглядом. Его дыхание пахнет несвежим кофе.

— Ты опоздала. — Он тычет своей мясистой рукой мне в лицо, так близко, что я вижу время на его часах. — Уже почти десять.

Он прав. Я должна была начать в девять. Судя по его часам, я опаздываю на пятьдесят одну минуту, и здесь полно народу.

— На этот раз ты попалась, малышка, — хрипло добавляет он. — Ди хочет тебя видеть.

При упоминании моего босса меня охватывает ужас. В моей голове проносится наихудший сценарий. Ди, наверное, уволит меня. Если она это сделает, меня вышвырнут обратно на улицу.

Или заставят вернуться в Колонию.

Холодный пот скользит по моей коже. Я никогда туда не вернусь. Лучше я окажусь на улице.

Я киваю, но Тодд не двигается, не оставляя мне другого выбора, кроме как протиснуться мимо него сквозь толпу. Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне.

В главном зале я смотрю на бар. Моника, барменша, ловит мой взгляд, когда обслуживает клиентов, столпившихся там. Она вытягивает шею и постукивает пальцами по часам с озабоченным видом.

Я киваю ей и иду через зал к лестнице, ведущей в кабинет Ди.

Бормотание клиентов создает нескончаемый гул белого шума, который, кажется, всегда на грани того, чтобы утопить меня. Низкое фиолетовое освещение отбрасывает на все темные тени, затрудняя обзор. Я поправляю свою сумку на плече и пробираюсь между десятками столов, разбросанных по залу.

На сцене в первых рядах две девушки кружатся вокруг латунных шестов, одетые в расшитые блестками стринги. Как бы я ни восхищалась силой и грацией их движений, этим зрелищем невозможно наслаждаться, не испытывая чувство стыда. Ни одна из них не носит топ, оставляя свои груди обнаженными для мужчин, которые свистят и издают крики из зала. Похотливые призывы вкупе с таким количеством обнаженной плоти заставляют мои внутрен ности сжиматься.

Идя быстрее, я отвожу глаза, но все в этом месте создано для секса или для его продажи. Приглушенное освещение — это здесь благословение. Оно наполовину скрывает голодные взгляды мужчин, красные и белые стробоскопы превращают девушек на сцене во всплески плоти и скольжение тел.

Если я не буду смотреть слишком пристально, то почти смогу притвориться, что этого нет. Что я работаю в кофейне, в деле, которое не купается в грехе.

Почти.

На полпути через зал я чувствую, как взгляд впиваются мне в спину. Волосы у меня на затылке встают дыбом. Я бросаю взгляд через плечо, почти ожидая увидеть Тодда, смотрящего на меня из тени, но его там нет.

Конечно, нет, он не оставит свой пост у двери.

Я оглядываю толпу. Кажется, никто не обращает на меня внимания.

Я встряхиваю себя. Они меня не нашли. Надо перестать быть такой параноидальной.

И Сару они не нашли тоже.

Они не найдут.

В конце зала я сворачиваю в коридор и направляюсь к лестнице в конце коридора. Дверь в одну из комнат открывается, и оттуда выходит одна из девушек. Внутри я успеваю заметить мужчину, натягивающего брюки и заправляющего рубашку, прежде чем она закрывает дверь. Она одаривает меня улыбкой.

Эти стеклянные мертвые глаза и фальшивая улыбка. Улыбка девушки, которая пробыла здесь слишком долго, которая позволила этому месту украсть ее душу.

Я заставляю себя улыбнуться в ответ и прохожу мимо еще нескольких приватных комнат. Из одной доносятся стоны, за которыми следует тихая мольба. Я иду быстрее, чувствуя, что вылезаю из кожи вон. Я не должна быть здесь.

На верхней ступеньке лестницы приглушается грохочущая музыка с нижнего этажа. Мои старые кроссовки скрипят по полу, заставляя меня понять, насколько здесь тихо. Здесь нет похотливых взглядов, нет ощупывающих рук, нет запаха пота и выпивки. Это владения Ди.

— Стеф? — моя начальница появляется в дверях своего кабинета в конце коридора. — Тащи сюда свою задницу.

Мой желудок сжимается. Она просто в бешенстве.

Ладно, вот в чем дело. Моя начальница — одна из самых приятных женщин, которых я встречала с тех пор, как покинула Колонию полгода назад. Если бы не она, я бы до сих пор жила на улице без работы, без жилья и без денег.