На поверхность Земли каждый год выпадает несколько тысяч тонн космического вещества. Основная его часть приходится на частицы от миллиметра и менее, люди их, как правило, не замечают. «Гостей» чуть покрупнее нередко можно увидеть в ясные ночи, их называют метеоры или «падающие звезды», они безобидно сгорают в плотных слоях атмосферы, радуя глаз и позволяя загадывать желания. Объекты от килограмма, а иногда и менее, прежде чем погибнуть, успевают преодолеть значительное расстояние, ненадолго освещая небеса яркой вспышкой. При подходящих размерах и столкновениях с планетой на боковых или догоняющих курсах они даже могут упасть на поверхность единым куском либо обломками. Подобные камни называют метеоритами, их охотно помещают в музеи и частные коллекции, люди делают из них амулеты, ученые узнают новое о Солнечной системе.

Изредка с Землей пересекаются такие «камешки», что их вряд ли возьмут для пополнения музейных фондов из-за проблем с транспортировкой и размещением. Ударяя о верхние слои атмосферы на скоростях, иной раз достигающих десятков километров в секунду, они обычно взрываются, разваливаясь на части, после чего могут вызвать метеоритный дождь. Но при благоприятном строении и составе есть шанс достигнуть поверхности Земли, почти не растеряв массу, и оставить после себя страшную рану – астроблему, или, проще, метеоритный кратер. Температуры и давления при ударе таковы, что на краткий миг возникают условия, схожие с теми, что царят на огромных глубинах в недрах Земли. Вещество при этом претерпевает столь серьезные изменения, что возникают новые, нетипичные для поверхностных процессов минералы, вплоть до алмаза.

Помимо мрачной, пугающей красоты кольцевые формы рельефа зачастую обладают странными свойствами. На них наблюдаются различные геофизические аномалии, нарушение работы механических и электронных часов, охотники за летающими тарелками с удовольствием караулят рядом с кратерами неуловимых пришельцев. Возможно, не все их истории плод воспаленного воображения, кто знает, что происходит в месте, где сталкиваются два космических объекта. Ведь даже самый ничтожный астероид – это миниатюрная вселенная, сам ход времени на нем несколько другой из-за релятивистских эффектов. Трудно сказать, к чему способно привести столкновение двух миров, кроме, разумеется, неизбежного взрыва, чья мощность может оказаться достаточной для того, чтобы погубить значительную часть земной биосферы. Немало именитых ученых твердо уверены, что некоторые катастрофические вымирания живых организмов, не раз случавшиеся в истории Земли, произошли именно по вине чересчур упитанных космических гостей.

Этот астероид был относительно небольшим, даже его огромная скорость не позволила бы причинить планете глобальные разрушения с катастрофическими последствиями для животного и растительного мира. Но по капризу небесной механики его траектория пересекалась с поверхностью Земли в точке, издавна выбранной людьми для своего компактного проживания.

Эту глыбу не заметили астрономы и системы дальнего обнаружения ракетного нападения: она появилась внезапно. Курс был близок к боковому, космический странник ударил по верхним слоям атмосферы на скорости около двенадцати километров в секунду. К сожалению, он состоял не из рыхлого кометного вещества, а представлял собой почти монолитный слиток железоникелевого сплава; столкновение с плотной газовой средой его не разрушило, просто от трения о воздух поверхность мгновенно раскалилась добела. Трещины и ослабленные зоны, появившиеся в результате давнего соударения с таким же космическим скитальцем, плохо отреагировали на дикие нагрузки: несколько фрагментов отделилось от основного тела, облегчив его примерно на двадцать процентов массы.

Почти не уменьшив скорость, астероид ударил в центр промышленного мегаполиса. Никто из горожан, находившихся поблизости, не успел даже испугаться, настолько молниеносно все произошло: в тротиловом эквиваленте сила взрыва составила примерно одиннадцать миллионов тонн. Атомная бомба, в свое время разрушившая Хиросиму, была по мощности почти в тысячу раз меньше.

Но падение астероида вызвало не только чудовищный взрыв – заколебалась прочная граница, на миг приоткрылась запечатанная дверь. Через секунду все успокоилось, но было уже поздно. Катаклизм превратил центральную часть города в дымящуюся воронку, при этом погибло множество людей. В эпицентре уцелеть было невозможно. Местность, куда спустя доли секунды выпал камнепад меньших обломков, тоже сильно пострадала. И там тоже должны были погибнуть люди, в отличие от первых успевшие увидеть хотя бы вспышку.

Все люди.

Десятки или даже сотни тысяч людей.

Но, как ни странно, выжили многие, хотя спасатели не нашли никого из счастливчиков.

По роду своей деятельности Дмитрию Рогову приходилось общаться с самыми разными людьми. Всех их он мог условно разделить на две категории: те, с которыми договориться просто, и те, с которыми трудно или даже невозможно. И сейчас говорить пришлось с тем, кого сложно было отнести к какой-либо из групп. Коммуникабельный, разговорчивый в высшей мере, он мог обсуждать пустяковый вопрос чуть ли не часами, постоянно уводя нить диалога куда угодно, лишь бы в сторону от нужной темы.

В конце концов, договориться обычно удавалось, но ценой времени и нервов.

– Рогов, ты не понимаешь, – скороговоркой надрывалась «труба». – Через месяц мы должны ехать с готовым материалом, а у нас даже концепта нет. Ты понимаешь?! Да?!

Рогов был терпелив и отвечал спокойно, без надрывных ноток, то и дело проскакивающих в голосе собеседника:

– Извини, но я ничем не могу тебе помочь: высокое искусство не мое. Мне надо…

Попытка в пятнадцатый раз выяснить, когда именно можно будет устроить предварительный показ давно заказанного никчемного ролика, была грубо пресечена:

– Да пойми ты, Рог: фестиваль никто переносить не будет. И у Долгаева есть фильм. Уже готовый фильм. Готовый! Понимаешь?! А у нас ничего. Ни намека, ни идеи – ничего. Сроки, Рог, сроки. Мы не успеваем!

Рогов вклинился в микроскопическую паузу, продолжая столь же терпеливо:

– Ну раз у вас даже идеи нет по поводу шедевра, вы можете все силы направить на скучную рутину. В том числе и на наш заказ. Не так ли?

– Да забудь ты уже про свой заказ, я его сам на коленке смонтирую за вечерок. Но ты войди в мое положение: все мысли теперь об одном. Ты же знаешь Долгаева? Для нас это просто нож в спину. Вот ведь хитрая морда… У него как раз с идеями дефицита никогда нет. Ты вот знаешь, как он делал рекламу для дельфинария? Те еще даже не открылись, снимать нечего было, так он сделал без дельфинов. Ты можешь представить рекламу дельфинария без дельфинов?! Можешь?! Никто не мог представить, но он сделал. Теперь понимаешь меня?!

Честно говоря, Рогов собеседника не понимал и понимать не хотел. Он хотел узнать судьбу заказа, и ничего более. Не его вина, что приходится общаться с людьми, которые считают смыслом своего существования одно: капать ему на мозги, напрягая словоохотливостью или, того хуже, личными мелочными труднопонимаемыми проблемами.