Мира Ризман

Прощальный танец

Пролог. Изморозь

Кихинис:

Пламенный цветок, скользящий по горящей глади лавового озера словно огненный лебедь, зачаровывал. Его жёлто-оранжевые язычки-лепестки, украшенные алой каймой, чуть слышно потрескивали и то и дело выпускали сноп ярких искр, похожих на стайку светлячков. Юная огненная богиня, лениво дрейфующая рядом, с любовью поглядывала на цветок. Её ещё по-детски непосредственный, но крайне любознательный ум занимала игра пламени в пылающей сердцевине и неведомый танец вздымающихся к небу искр. Стоило Кихинис увлечься этим зрелищем, как в её сознании вспыхивали, подобно звёздам на вечернем небосводе, яркие таинственные образы. То перед внутренним взором представили незнакомые города с похожими на пчелиные соты высокими напирающими друг на друга зданиями, то возникали сидящие в клетках усталые и измождённые люди и существа, их взгляды и осунувшиеся лица и морды не выражали абсолютно ничего, словно они были лишь блёклыми безжизненными тенями. Чуть реже она видела луноликих ангелов, чья кожа стала серой, словно от хвори, а вместо крыльев торчали нелепые обрубки и сереброволосых демонов, от чьего взгляда леденело всё внутри, и жутких монстров с горящими глазами. Уродливые и несуразные, покрытые шипами в самых неожиданных местах, эти чудовища, похоже, были напрочь лишены разума. Они носились по пыльным безжизненным пустыням, сталкивались друг с другом в жестоких схватках, а потом пожирали тела побеждённых.

В череде этих пугающих образов особенно выделялся один: веснушчатый мальчишка, в чьих волосах играло пламя. Он частенько торчал у костра в тёмной пещере и окружал себя пылающими искрами. Взмахнёт горящей головешкой, и в воздухе огненный фейерверк, и совсем не простой. Стоило мальчишке коснуться одной из искр, как те начинали преображаться то в пламенных бабочек, то в стайку огненных птиц, то в извивающихся озорных саламандр. Случись ему замешкаться, искры осыпались под ноги и, коснувшись земли, тут же вспыхивали, превращаясь в пылающих кроликов или горящие цветы.

Каждый раз приходя в пещеру, он опасливо озирался, но, убедившись, что никто его не преследует, принимался за свои эксперименты. Его попытки создать что-то их пламени невольно отзывались у Кихинис горьким чувством. Ей отчего-то становилось невероятно грустно, но вместе с тем и радостно, когда случалось увидеть результат. Всё её существо ликовало, когда из пламени костра вылетел феникс. Тот величественно проплыл по своду пещеры, прежде чем рассыпался огненным дождём. Не меньше гордости Кихинис испытала, увидев пламенного дракона, заполонившего собой всю пещеру. Мальчишка готов был петь от счастья, однако насладиться триумфом ему помешал донесшийся посторонний звук. Дракон мгновенно растаял в воздухе, пока его создатель спешно тушил костёр. Мальчишка успел шмыгнуть в тёмный лаз, прежде чем в пещере появились гости. Два серокрылых ангела, держа перед собой светящиеся сферы, вышли в центр пещеры и остановились возле кострища.

— Думаешь, повстанцы? — хрипло спросил один, и его голос напомнил Кихинис скрип несмазанной телеги.

Его собрат задумчиво наклонился и поднёс руку к чернеющим углям.

— Ещё теплый, далеко уйти не могли, — констатировал он.

— Вот и нравится им, как крысам, по углам прятаться! — фыркнул первый и заставил свою сферу подняться к своду. Кихинис вместе с мальчишкой вся сжалась от страха, и, кажется, забыла, как дышать. Его могло выдать что угодно: самая лёгкая дрожь или даже мысль, влетевшая ненароком в голову. Внезапно фортуна ему улыбнулась. Где-то в глубине пещеры раздался грохот, будто что-то внезапно обвалилось, и ангелы тут же устремились на шум. Едва они скрылись из виду, мальчишка рванул к выходу.

Кихинис испытала облегчение. Спасся! От столь сильных эмоций озеро вокруг забурлило, а стенки полой горы угрожающе затряслись. Не прошло и доли секунды, как над озером материализовался демон.

— Вас что-то тревожит, Кихинис? — любезно спросил он, будто и не замечая, как его красные длинные волосы и края защитного плаща начали дымиться.

— Всё в порядке, Аулус, — успокоила она демона. — Я просто изучаю цветок, и иногда он меня удивляет.

— Чем же? — Всё так же приветливо продолжил Аулус. Меж тем полы его плаща вспыхнули и огненные языки жадно поползли вверх по ткани.

«Моё пламя стало гораздо сильнее», — отметила про себя Кихинис и попыталась унять разбушевавшийся огонь, пока он не навредил демону. Однако, несмотря на её суровый упрекающий взгляд и внутренние усилия, пламя не спешило ей подчиниться. Недовольно шипя, оно начало сердито искрить и ещё больше разгораться. Кихинис пришлось подплыть ближе. Она бесцеремонно схватилась за плащ Аулуса и, сжав в кулаке самый ярый огненный язычок, поглотила его.

— Прошу извинить, в последнее время мой огонь начал выходить из-под контроля, — неохотно признала Кихи.

— Это вполне предсказуемо, вы ведь растёте. — В голосе демона прозвучали мягкие заботливые нотки.

Кихинис, вбирая в себя оставшееся на плаще язычки пламени, невольно покосилась на собственную руку. Она и в самом деле изменилась. Прежде пухлые детские пальцы заметно удлинились, став тоньше и женственнее.

— Но в прошлый раз такого не было, — нахмурилась она. — Моя кожа просто впитала огненный дождь, вызванный Танцем Мира, после чего я начала постепенно расти. Сейчас же всё иначе. Этот цветок… Вы же видите, что он не растворяется в моём огне!

— Возможно, ещё слишком рано. Вам следует окрепнуть.

— Порой ты слишком мил для демона, Аулус, — отпуская обгоревший плащ, заметила Кихи. — Никто, кроме тебя, не подбадривает меня. Все слишком насторожены, будто ждут от меня какой-то подлости. Но разве я способна на подлость?

— Агни напуганы. Цветок сильно искалечил Касайрис, и они опасаются, что вы не справитесь с его мощью, и их постигнет та же участь.

— Касси идёт на поправку. — Яркие огненные глаза Кихинис внезапно потемнели. Перед внутренним взором возникла обгоревшая демоница. Жуткие ожоги по-прежнему украшали её прежде идеальное тело, а сладкий нежный голос теперь напоминал грубое хриплое карканье. Всего неделю назад Касайрис была похожа на бесформенное нечто и могла лишь стонать от боли, однако сейчас ей уже удалось вернуть своему облику очертания и даже начать вставать. И пусть её походка пока напоминала тяжёлую поступь хромой старухи, но уже становилось понятно, что это ненадолго. — Она гораздо сильнее, чем думает, — задумчиво признала Кихинис, интуитивно ощутив исходящую от демоницы угрозу.

«Она буквально пышет ненавистью!» — поняла она секунду спустя, присмотревшись к демонице.

— Вам стоит приглядывать за ней, — посоветовала Кихи, после чего вновь отвлеклась на цветок. Его лепестки нервно пульсировали, грозясь вот-вот выпустить очередную порцию искр.

Аулус тоже заметил напряжение цветка и спешно откланялся.

— Зовите, если