Холодный ветер перемен

Глава 1

Копенгаген Дания 31 мая.

Юниорский чемпионат Европы по боксу.

Смотрю бой Кости Цзю против испанца Мануэля Морена и попутно разминаюсь. Цзю выступает в своей весовой категории до 57 кг, очевидно, в последний раз. Утром сгонял вес, двести грамм всего, но тем не менее. Растёт пацан. Его бой последний в этом весе, затем начнутся бои в моей весовой категории до 60 кг. И первый — мой против поляка. Всего в каждой весовой категории по 16 человек, негусто. У сборной СССР было девять боксеров, осталось уже восемь, наш мухач Генка Проворов выбыл сразу в первом бою. Лица нашей тренерской команды выражали вселенскую скорбь по этому поводу, явно спросят с них за результаты. Утешает только то, что Проворов попал на ЧЕ как запасной, ну и то, что Цзю фигачит испанца третий раунд. Был и нокдаун уже, а в данный момент испанец тупо отбивается, стараясь дотерпеть до конца, что, по моему мнению, бессмысленно, все раунды он слил вчистую, и шанс на победу у него один— нокаутом. Да в общем нет шансов, получив от тренера указание, Костя тоже дорабатывает остаток боя и не лезет в обмен ударами. Что на парня не похоже. Взрослеет, однако.

Со счетом 5-0 единогласным решением судей победил Цзю. Народу в зале немного, полное впечатление, что тут собрались только одни участники чемпионата. Дания вообще не боксерская страна, единственный датский боксер, которого я знаю — Брайан Нильсен, который сейчас наблюдает за моей разминкой. Он ещё молодой парень, лет двадцати, и всё у него впереди. Я помню его бой против Тайсона в нулевых. Тогда Тайсон ударил датчанина в пах, якобы случайно. Датчанин снялся с боя, но до этого шёл в числе рекордсменов среди профи. В Костиной весовой категории основной соперник — румын Даниель Думитреску. Я про него не много чего помню, вроде удерёт скоро на запад. С ним Костя может встретиться в одной второй финала.

В моей весовой категории основной фаворит — поляк. Типа досрочный финал у меня? Я, кстати, скорее всего, тоже последний раз в своей весовой категории выступаю — вес приходится сгонять постоянно. Тоже расту.

Вызывают на бой нас с поляком. Мандража нет, стою со спокойной физиономией Фёдора Емельяненко, спецом натренировал перед зеркалом. Ещё бы драться как он мог!

— Скурвисын, — негромко сказал в мой адрес поляк перед гонгом.

Что это означает, я не знаю, но догадываюсь, что ругательство. Националист, что ли? Бой поляк, тем не менее, начинает осторожно, я тоже работаю джебами, не углубляясь в затяжные атаки. Сам анализирую, что вижу. Двигается мой противник хорошо, и ринг видит отлично, плюхи от него прилетели пару раз весомые. Меняю стойку, замечая, как поляк занервничал при этом и немного открылся. Резко бью прямой правой. Соперник слегка наклонил голову и удар прошёл по касательной. А вот наклонять голову не надо было! Двоечка у меня наработана, бью апперкот на разгибе корпуса уже левой рукой с подшагом. Как там у классика? — «Ленин! — Тут и сел старик!» Натурально на пол уселся пятой точкой. Нокдаун! При счете пять встает, но рефери досчитал до девяти. Бросаюсь добивать, но поляк опытно пытается войти в клинч, я же опытно отрабатываю «Солнышко Демпси», про которое недавно рассказывал ребятам в Норильске.

Делаю шаг назад, затем стремительное движение туловищем справа-вниз-влево, тут же обратным разворотом быстро ухожу вправо, успев нанести поляку сильнейший боковой левой в туловище. Поднырнув под левую руку соперника и резко выпрямившись, бью правой встречным в голову и опять стремительным нырком ухожу влево. Обескураженный соперник пытается отступить назад, но я, заканчивая свою левостороннюю дугу, делаю скачок вперед и еще раз наношу противнику удар прямой левой в туловище. Соперник падает как мешок муки. Нокаут! Минута тридцать пять всего прошло!

Медперсонал хлопочет над поверженным товарищем из соцлагеря. Ждём. Наконец парень встает и с трудом идёт в центр ринга. Рефери поднимает мне руку! Победа!

— Скурвисын, — успеваю доверительно шепнуть сопернику, слегка приобнимая его.

Получаю заслуженные поздравления от тренерского штаба и направляюсь в раздевалку вместе с Костей.

— Нормально ты его так! — радуется тот. — В первом же раунде! Я вот три отбегал.

— Я просто ленивый, оно мне надо три раунда пахать? — шучу я, вызывая здоровое ржание Цзю.

Здесь в Копенгагене мы уже три дня. Чемпионат, напомню, начался ещё вчера. Не знаю, чьё место я занял в сборной, если бы меня вообще в этой жизни не было, но в грязь лицом я не ударил. Из-за сборов в Москве перед чемпионатом я пропустил празднование своего восемнадцатилетия. Не отмечал. Весь день был посвящён физухе, никаких девочек или бухла. Пахали до седьмого пота. Причем меня почему-то вообще никто не поздравил, кроме Цзю, с которым мы жили в одном номере. Ну и ладно. Но вот что интересно — похоже, я уже серьёзно поменял этот мир. Ну, Чикатило — это так, проба пера, расстреляли его уже. Потом попытался спасти Индиру Ганди — удалось частично, она жива, но не у власти. Провел первый конкурс красоты в СССР, открыл памятник погибшим комсомольцам, в том числе афганцам, назвал новый проспект в честь ВЛКСМ, разбил там парк из голубых елей. Ещё организовал МЖК в Красноярске, этим летом готовим большую конференцию в городе по этому проекту. И самое главное — я, вроде как, повлиял на масштабы аварии на Чернобыльской АЭС. Да, взрыв был, и город эвакуировали, а вот последствия катастрофы оказались сильно меньше, по-моему. В Киеве, а это всего полторы сотни км от места аварии, фон вообще в норму пришёл уже к середине мая. Хотя многие жители, напуганные секретностью, бежали из города. Остановился только один блок, который, вроде как, и отремонтировать можно. Народ посылают на АЭС и посылают, но только добровольцев. Ну и солдатиков на оцепление. Горбачев выступил по телевизору пятого мая, назвал катастрофу немыслимой и заявил о создании комиссии по её расследованию. А всё Витькин и Викин батя, он вовремя остановил эксперимент, или может до этого что сделал? Ведь не зря же их отца хотят представить к награде, как сказал мне Витька по секрету. Вырваться к ним в гости не получилось, нас перед поездкой в кап страну буквально заперли на